Первая речь Ксении Светловой в Кнессете

В Кнессете 20 созыва всего семь «русских» депутатов. Лишь две из них — Ксения Светлова и Тали Плосков — получили депутатские мандаты впервые. По традиции новые народные избранники в начале своего пути рассказывают коллегам, что побудило их заняться политикой, и в чем они видят главный смысл своей будущей деятельности

Депутат Тали Плоскова с первой программной речью еще не выступала. Но первая речь Ксении Светловой, на наш взгляд, заслуживает самого серьезного внимания — такого «русского голоса» с трибуны Кнессета еще не звучало. В речи дается исчерпывающий ответ на вопрос, который чаще всего задавали кандидату от «Сионистского лагеря» наши «дважды соотечественники», — зачем успешному и талантливому человеку понадобилось «лезть в эту грязь»?

Публикуем слегка сокращенный перевод первой речи нового представителя русскоязычных израильтян в высшем законодательном органе страны (стенограмма на иврите опубликована на сайте Кнессета).

«Председатель, уважаемый Кнессет, родные и друзья — шалом и салам!

На днях я слышала хороший анекдот о политиках. Говорят, в одной научной лаборатории решили заменить подопытных крыс политиками. Удивленный журналист поинтересовался у завлаба, в чем смысл этого странного решения, и завлаб ответил: «Во-первых, на политиков всем плевать. Во-вторых, политиков развелось слишком много. В-третьих, есть вещи, которых крысы сделать не могут».

Поскольку я имею отношение к академической среде и чту ссылки на источники, то сообщу, что этот анекдот рассказал во время своей предвыборной кампании избранный премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон. Хотя это английский юмор, он идеально подходит и к нашим израильским реалиям. К тому же 84% британцев считают свою политическую систему порочной, но продолжают выбирать того же лидера, — еще одно удивительное сходство между бывшей империей и ее бывшими подданными.

В нашей стране политики, в основном, пользуются дурной славой, большинство людей моего поколения считают политику делом скучным и ненужным. Знаменитый афоризм Шарля де Голля о том, что «политика — слишком серьезное дело, чтобы оставлять ее политикам», более не актуален, так как лишь малая часть молодых людей мечтают стать политиками, и единственная политика, которую они еще готовы видеть, — это выпуски «Эрец Неэдерет» (сатирической телепрограммы — ред.). Поэтому сегодня более актуально звучат слова Платона о цене, которую платят хорошие люди за безразличие к общественным вопросам, попадая под власть дурных людей. Это объясняет, почему я решила покинуть мир журналистики и академических исследований ради чего-то такого, от чего большинство людей шарахаются.

Парадоксальным образом, это произошло именно из-за того ощущения тщеты, скуки, безнадежности, страха, что мое государство теряет курс, что наша демократия в опасности. Бюрократизация нашей политики, ее отдаление от простого израильтянина выхолащивает нашу демократию лишает ее содержания и дает очень маленькой группе людей почти неограниченную власть принимать судьбоносные решения за всех нас, не принимая нас в расчет».

Объясняя свою тревогу за будущее израильской демократии, Ксения Светлова рассказала о личном детском опыте жизни в СССР, о жизни в авторитарных арабских государствах, которую она имела возможность наблюдать своими глазами, — и о том, что весь этот жизненный опыт убедил ее в правоте Черчилля, назвавшего демократию «худшим типом общественного устройства, не считая всех остальных».

Она подчеркнула, что экономическое процветание и общественная безопасность бывают и при авторитарных режимах, но «только демократия может воплотить два принципа, которые для каждого просвещенного и свободного человека являются первоочередными, — равенство и свободу. Только она повышает ценность человеческой личности. В авторитарных режимах человек всегда лишь винтик в системе, которая всегда важнее, чем любая личность».

Светлова поделилась с коллегами воспоминаниями советского детства «в то время, когда гигантская империя шла ко дну, как Титаник», и одним из симптомов упадка было всеобщее безразличие к политике. С тех пор, по ее словам, в России ничего не изменилось, и все большие надежды «рассеялись без следа». Потом, наблюдая политическую жизнь в арабских странах, Светлова пришла к выводу, что сама по себе демократическая процедура альтернативных выборов, даже если голоса считают честно, еще ничего не гарантирует.

«Мне довелось бывать на революционных площадях, где толпы горячо требовали демократии, и видеть, как вскоре мечты рушились, суды превращались в послушное оружие власти, как могущественные группы подстрекали против оппозиции, и контролируемые СМИ превращали ее (оппозицию) в загнанную «пятую колонну. И думала о нашей стране.

Я бывала и в других, богатых странах, которые на Западе ошибочно называют «умеренными», — в государствах, запрещающих своим гражданам водить автомобиль, или исповедовать ту или иную религию, или жить в определенных городах, или критиковать правящую династию, или разводиться… И думала о нас.

Ведь и у нас выборы проводятся часто, каждые два года, а в последнее время и еще чаще, На вид — торжество полной демократии. Так почему же, если у нас так хорошо, нам так плохо? Почему тысячи израильтян эфиопского происхождения выходят на демонстрации против расизма?

Почему сотни тысяч моих соотечественников протестуют против дороговизны жизни, против монополий, а правительство равнодушно? Откуда это чувство, что мы идем по тонкому канату, и в любую минуту все может рухнуть, и у нас тоже гигантские социальные пропасти, и у нас тоже множество граждан лишены самых элементарных прав, таких как право вступить в брак в своей стране, быть похороненным рядом с близкими, жить в любом месте без выяснения их происхождения, записывать детей в любой сад и любую школу, без выяснения их цвета кожи и происхождения. И в нашей стране определенные религиозные группы сумели подмять под себя остальных, и у нас тоже есть такие, кто мечтает ограничить свободу прессы и подрезать крылья судебной системе, и как раз в эти минуты совершаются шаги по воплощению этих намерений в жизнь.

Так почему же мы верим, что наша демократия надежно защищена?

Мы думаем, что достаточно сказать волшебное слово «демократия» — и она снизойдет на нас, как дождь? Будет сохраняться сама, без нашей помощи?

Мы думаем, что можно назвать другого «братом» — и все, назавтра об этом «брате» или «сестре» можно забыть, когда нам не захочется сдавать им квартиру, впускать их в свой поселок, брать их на работу, давать им возможность вступать в брак с кем им угодно, или переводить деньги школе, где учатся дети этих братьев?

Мы говорим волшебное слово «брат» и забываем, что самые кровопролитные войны называются «братоубийственными» («милхемет ахим»). И если так обстоит дело с братьями, что говорить о братьях двоюродных, об арабских гражданах?

О них наши политики вспоминают только в критическую минуту перед закрытием избирательных участков, и только для того, чтобы подстрекать, а не развивать. Слова, как известно, обладают огромной силой, и когда высокопоставленные министры называют арабских граждан «пятой колонной» или призывают выходцев из бывшего СССР — или, с другой стороны, из арабских стран, — «возвращаться, откуда приехали», это наносит удар по нашей демократии.

Расизм вредит демократии, дискриминация вредит демократии, подстрекательство вредит демократии. Меня пугает, что, когда друзский или арабский юноша громко говорит на родном языке в Иерусалиме, он рискует подвергнуться физическому насилию.

Арабский язык — «лингва франка» нашего региона, язык поэзии и литературы, превратился в нашей стране в нежелательный. Это началось еще в 50-е годы, когда приехали репатрианты из арабских стран, и сейчас дети в школах готовы учить французский, испанский, хоть китайский — только не арабский.

Вот вам и равенство, такая вот свобода. Так и получается, что мы проживаем жизнь, замкнутые внутри своих племен, внутри своего нарратива, оскорбляя и раня друг друга, очень далеко от равенства и свободы. Вместо того, чтобы говорить о том, что нас объединяет, мы говорим о том, что разделяет, да еще и делаем на этом политический капитал».

Хотя евреи действительно имеют давние традиции демократического устройства общинной жизни, эти традиции сами по себе не гарантируют сохранение демократического характера государства Израиль. — подчеркнула депутат Светлова: «Словосочетание израильская демократия так ласкает слух, что мы повторяем его вновь и вновь для удовольствия, и за этой расслабляющей медитацией забываем, что демократия — как хрупкий новорожденный, нуждается в постоянном внимании и уходе, нуждается в нашей защите и ежедневной работе.

В моих глазах демократия — это постоянная деятельность, основанная на ценностях, которые нужно все время освежать и повторять, чтобы не забыть.

Я верю, что для сохранения демократии нам необходимо восстановить диалог между гражданами и политикой, довести его до всех, побудить их интересоваться политическими процессами и участвовать в них не только в день выборов. Политика — это гораздо больше, чем мелкие анекдоты, которые наполняют наши СМИ в последнее время, порождая еще большее отчуждение и недоверие между широкой общественностью и политической системой».

Главным условием «возвращения граждан в политику» Светлова назвала свободу прессы и максимальную свободу информации: избиратели должны знать, чем занимаются их представители, и судить о депутатах по их делам.

Депутат процитировала слова бывшего председателя Верховного суда Меира Шемгара о том, что любая власть, хоть авторитарная, хоть демократически избранная, хотела бы, чтобы пресса — «сторожевой пес демократии» — походила на пуделя, а не на бульдога.

Но в Израиле свобода прессы до сих пор не закреплена законом, и в 2014 году страна скатилась на 101 место в мировом рейтинге свободы СМИ — с 50-го места, на котором она находилась всего восемь лет назад.

Говоря о необходимости сохранения сильной и независимой от власти судебной системы, Ксения Светлова напомнила слова Карла Поппера о том, что во время демократических выборов решается не столько вопрос о том, кто возглавит правительства, — «правильный и самый важный вопрос заключается в том, кто будет сдерживать его власть». В этом Светлова видит главную ответственность Кнессета: сдерживать и тормозить любые антидемократические инициативы правительства.

В числе условия выживания демократии Светлова назвала и необходимость заключения мира с палестинцами. По ее мнению, Израиль быстро приближается к «точке невозврата», после которой единственной оставшейся возможностью станет двунациональное государство. «Если мы сегодня не пойдем на политическое урегулирование, завтра мы очень об этом пожалеем», — уверена депутат.

Источник: news.israelinfo.co.il