вход
На позапрошлой неделе комиссия по назначению судей утвердила кандидатуру адвоката Феликса Городецкого, который станет первым судьей из алии 90-ых из бывшего СССР. Во-первых, я очень рад за него в личном плане. У Феликса Городецкого, уроженца Одессы, с которым я давно знаком, за плечами блестящая карьера в рядах полиции, а также многолетняя адвокатская практика.
Многие русскоязычные жители Ашдода (и не только) обращались к нему за помощью или консультацией. Феликс всегда был любимцем русскоязычных СМИ - часто комментировал актуальные события на 9 канале, на радио РЭКА, в других СМИ.
У меня нет сомнений, что и судьей Феликс будет блестящим.
Во-вторых, я рад за всю нашу общину. Не могу не согласиться с депутатом Кнессета от НДИ Робертом Илатовым, который написал на своей страничке в Фейсбуке: «Исторический момент в государстве Израиль». Безусловно, Роберт был главным двигателем всего процесса, ведь полтора года назад его ввели в комиссию по назначению судей.
«Как человек, сам пробивавший стеклянные потолки, будучи новым репатриантом, я поставил перед собой цель сделать все, чтобы пробить стеклянный потолок, существующий для репатриантов в судебной системе… Впервые комиссия по назначению судей единогласно избрала представителей репатриантов на должности судей в государстве Израиль.
Они были избраны благодаря своим способностям, профессионализму, как достойные адвокаты, и благодаря успешному прохождению отборочного процесса и специального курса подготовки судей. Я рад, что сделан этот первый шаг в установлении равного представительства в судебной системе», - пишет Илатов на своей страничке.
Кстати, многие наши скептики в социальных сетях высказывались в том плане, что нужно не секторальные интересы продвигать, а способствовать интеграции. Дескать, русскоязычная община должна раствориться в израильском обществе, тогда и проблемы с представительством не будет.
Я в корне с этим не согласен. Израильское общество клановое и секторальное. До тех пор, пока оно воспринимает нас как отдельный сектор, проблема никуда не денется. Несколько десятилетий борьбы за свои права понадобились репатриантам восточного происхождения, чтобы добиться эмансипации.
Хотя они все прошли через «мапаевский» плавильный котел 1950-х – 1970-х годов. Нам до них еще далеко.
В начале 90-х сотни тысяч новых репатриантов бросились искать свободные ниши в израильской экономике. Тогда мы и почувствовали, что многие двери закрыты. Если нас брали на госслужбу, в крупные компании или организации, то только для работы с «русским» сектором. Рынок труда был поделен между кланами, семьями, секторами.
Вакантным оставалось лишь поприще бизнеса, который, несмотря на сильные социалистические перекосы, все-таки жил по законам рынка и открывал возможности для предпринимательства. Многие бросились в это бурное море, не зная достаточно израильские реалии, за что поплатились огромными долгами. Но мы не отчаивались, и стали пробивать эти «стеклянные потолки».
В корне ситуация начала меняться в 1996 году, когда у нас появились свои депутаты Кнессета, после чего нас стали воспринимать всерьез. Из «лохов» и дешевой рабсилы мы в один день превратились в сектор израильского общества, причем не маленький, который, как и все остальные, начал лоббировать свои права.
В-третьих, я рад за нашу судебную систему, которая является одним из самых закрытых клубов в Израиле. До недавнего времени, туда вообще кроме ашкеназской «шляхты» (польско-немецко-австро-венгерского происхождения) никто не допускался. Да что говорить, даже адвокатов, занимающихся частной практикой, в судейский корпус начали допускать всего несколько лет назад.
До этого туда попадали, в основном, после карьеры в прокуратуре. Наверное, именно поэтому наши суды всегда благосклонны к прокурорам, отсюда и такой высокий процент обвинительных приговоров.
68 лет назад, сразу после провозглашения независимости, Народный совет (Моэцет ха-ам) назначил первый состав Верховного суда. Председателем стал доктор Моше Змойра, немецкий еврей, уроженец Кенигсберга.
Вслед за ним были назначены уроженец Берлина Пинхас Розен, уроженец Каунаса Ицхак Ольшан (Ольшанский) и уроженец Кракова Менахем Дункельблум. Также в состав суда попал одинокий «сабра», уроженец Иерусалима доктор Шнеур-Залман Хешин, отец Мишаэля Хешина, который продолжил фамильную династию в составе Верховного суда.
Вообще, фамильные династии в нашей судебной системе не были большой редкостью. Помните, как Мишаэль Хешин в эмоциональном порыве заявил, что Верховный суд для него дом родной, который он готов защищать от любых нападок (со стороны правых политиков, разумеется). Действительно, для членов клуба это был дом родной.
Но вернемся к первому составу Верховного суда. Был там еще один персонаж – Симха Асаф, уроженец Бобруйска. Его никак не отнесешь к «шляхте», его включили по политическим соображениям. Он был ультра ортодоксальным раввином, не имеющим формального юридического образования.
Но Народный совет хотел показать, что в Верховном суде представлены все секторы общества. Тогда же в закон о Верховном суде был внесен пункт, позволяющий там заседать без формального юридического образования (вспомните Эдну Арбель, которая сначала без образования заняла должность генпрокурора, а затем перешла в Верховный суд).
Рав Симха Асаф, несомненно, говорил по-русски. Но, как видите, он представлял совершенно иной сектор, и назначили его исключительно по секторальным соображениям…
Вообще, многие расскажут вам, что в былые годы многие судьи в Израиле говорили по-русски. По крайней мере, так отреагировал мэр Тель-Авива Рон Хульдаи, который был гостем нашей радиостудии как раз в тот момент, когда поступило сообщение об утверждении Феликса Городецкого.
Действительно, многие говорили. Например, знаменитый Шимон Агранат, который родился в США, но в семье совсем свежих эмигрантов из Российской империи, и дома у него говорили по-русски. Конечно, и польско-литовская «шляхта», люди весьма и весьма образованные, прекрасно владели русским языком, хотя он был для них далеко не первым. Но, по-моему, очевидно, что их присутствие в судебной системе никакого отношения к нашему «стеклянному потолку» не имело.
Израильский судейский корпус становится более плюралистичным, более демократичным, это факт. Возможно, со временем он из гильдии, из закрытого клуба трансформируется в сообщество профессионалов, каковым он и должен быть. И ключ к этому процессу, конечно, находится в комиссии по отбору судей.
Эта комиссия была создана в 1953 году, сразу после принятия закона о судейском корпусе. По закону в ее состав входит девять человек. Это министр юстиции (он же председатель комиссии), еще один министр на усмотрение правительства, два депутата Кнессета, два представителя Коллегии адвокатов, президент и еще двое судей Верховного суда.
На протяжении многих лет в комиссии доминировал Верховный суд. Обычно Коллегия адвокатов никогда не перечила мнению председателя Верховного суда, и у них получалось автоматическое большинство (5 из 9), которого было достаточно для утверждения или отсеивания той или иной кандидатуры.
Очень хорошо, что сегодня уже так не происходит. Вероятно, личность нынешнего председателя Верховного суда не столь харизматична, как в прошлом. Или Коллегия адвокатов стала более независимой, ощущая за собой политическую поддержку.
У меня нет сомнений, что Феликс Городецкий — это первая ласточка. Кстати, точно так же я рад и за двух женщин из эфиопской алии, которые также станут судьями, одна в мировом суде, вторая в суде по транспортным вопросам. Их представительство также лоббируется Робертом Илатовым из нашей алии.
Алия 90-ых из бывшего СССР дала Израилю целую плеяду блестящих адвокатов. Тот факт, что первый судья появился из этой среды лишь спустя 25 лет, является неопровержимым доказательством дискриминации нашей общины. Речь не идет о том, что «наши» судьи будут вести заседания по-русски или подсуживать своим. Отнюдь нет. Это дело принципа.
Израильская судебная система построена на прецедентном праве. Вот и Феликс Городецкий — это своего рода прецедент. За ним последуют многие другие. Такова логика процесса.
Цви Зильбер, редактор и ведущий радио РЭКА
(Готовилось специально для газеты «Эхо», прислано для публикации на нашем сайте)
Многие русскоязычные жители Ашдода (и не только) обращались к нему за помощью или консультацией. Феликс всегда был любимцем русскоязычных СМИ - часто комментировал актуальные события на 9 канале, на радио РЭКА, в других СМИ.
У меня нет сомнений, что и судьей Феликс будет блестящим.
Во-вторых, я рад за всю нашу общину. Не могу не согласиться с депутатом Кнессета от НДИ Робертом Илатовым, который написал на своей страничке в Фейсбуке: «Исторический момент в государстве Израиль». Безусловно, Роберт был главным двигателем всего процесса, ведь полтора года назад его ввели в комиссию по назначению судей.
«Как человек, сам пробивавший стеклянные потолки, будучи новым репатриантом, я поставил перед собой цель сделать все, чтобы пробить стеклянный потолок, существующий для репатриантов в судебной системе… Впервые комиссия по назначению судей единогласно избрала представителей репатриантов на должности судей в государстве Израиль.
Они были избраны благодаря своим способностям, профессионализму, как достойные адвокаты, и благодаря успешному прохождению отборочного процесса и специального курса подготовки судей. Я рад, что сделан этот первый шаг в установлении равного представительства в судебной системе», - пишет Илатов на своей страничке.
Кстати, многие наши скептики в социальных сетях высказывались в том плане, что нужно не секторальные интересы продвигать, а способствовать интеграции. Дескать, русскоязычная община должна раствориться в израильском обществе, тогда и проблемы с представительством не будет.
Я в корне с этим не согласен. Израильское общество клановое и секторальное. До тех пор, пока оно воспринимает нас как отдельный сектор, проблема никуда не денется. Несколько десятилетий борьбы за свои права понадобились репатриантам восточного происхождения, чтобы добиться эмансипации.
Хотя они все прошли через «мапаевский» плавильный котел 1950-х – 1970-х годов. Нам до них еще далеко.
В начале 90-х сотни тысяч новых репатриантов бросились искать свободные ниши в израильской экономике. Тогда мы и почувствовали, что многие двери закрыты. Если нас брали на госслужбу, в крупные компании или организации, то только для работы с «русским» сектором. Рынок труда был поделен между кланами, семьями, секторами.
Вакантным оставалось лишь поприще бизнеса, который, несмотря на сильные социалистические перекосы, все-таки жил по законам рынка и открывал возможности для предпринимательства. Многие бросились в это бурное море, не зная достаточно израильские реалии, за что поплатились огромными долгами. Но мы не отчаивались, и стали пробивать эти «стеклянные потолки».
В корне ситуация начала меняться в 1996 году, когда у нас появились свои депутаты Кнессета, после чего нас стали воспринимать всерьез. Из «лохов» и дешевой рабсилы мы в один день превратились в сектор израильского общества, причем не маленький, который, как и все остальные, начал лоббировать свои права.
В-третьих, я рад за нашу судебную систему, которая является одним из самых закрытых клубов в Израиле. До недавнего времени, туда вообще кроме ашкеназской «шляхты» (польско-немецко-австро-венгерского происхождения) никто не допускался. Да что говорить, даже адвокатов, занимающихся частной практикой, в судейский корпус начали допускать всего несколько лет назад.
До этого туда попадали, в основном, после карьеры в прокуратуре. Наверное, именно поэтому наши суды всегда благосклонны к прокурорам, отсюда и такой высокий процент обвинительных приговоров.
68 лет назад, сразу после провозглашения независимости, Народный совет (Моэцет ха-ам) назначил первый состав Верховного суда. Председателем стал доктор Моше Змойра, немецкий еврей, уроженец Кенигсберга.
Вслед за ним были назначены уроженец Берлина Пинхас Розен, уроженец Каунаса Ицхак Ольшан (Ольшанский) и уроженец Кракова Менахем Дункельблум. Также в состав суда попал одинокий «сабра», уроженец Иерусалима доктор Шнеур-Залман Хешин, отец Мишаэля Хешина, который продолжил фамильную династию в составе Верховного суда.
Вообще, фамильные династии в нашей судебной системе не были большой редкостью. Помните, как Мишаэль Хешин в эмоциональном порыве заявил, что Верховный суд для него дом родной, который он готов защищать от любых нападок (со стороны правых политиков, разумеется). Действительно, для членов клуба это был дом родной.
Но вернемся к первому составу Верховного суда. Был там еще один персонаж – Симха Асаф, уроженец Бобруйска. Его никак не отнесешь к «шляхте», его включили по политическим соображениям. Он был ультра ортодоксальным раввином, не имеющим формального юридического образования.
Но Народный совет хотел показать, что в Верховном суде представлены все секторы общества. Тогда же в закон о Верховном суде был внесен пункт, позволяющий там заседать без формального юридического образования (вспомните Эдну Арбель, которая сначала без образования заняла должность генпрокурора, а затем перешла в Верховный суд).
Рав Симха Асаф, несомненно, говорил по-русски. Но, как видите, он представлял совершенно иной сектор, и назначили его исключительно по секторальным соображениям…
Вообще, многие расскажут вам, что в былые годы многие судьи в Израиле говорили по-русски. По крайней мере, так отреагировал мэр Тель-Авива Рон Хульдаи, который был гостем нашей радиостудии как раз в тот момент, когда поступило сообщение об утверждении Феликса Городецкого.
Действительно, многие говорили. Например, знаменитый Шимон Агранат, который родился в США, но в семье совсем свежих эмигрантов из Российской империи, и дома у него говорили по-русски. Конечно, и польско-литовская «шляхта», люди весьма и весьма образованные, прекрасно владели русским языком, хотя он был для них далеко не первым. Но, по-моему, очевидно, что их присутствие в судебной системе никакого отношения к нашему «стеклянному потолку» не имело.
Израильский судейский корпус становится более плюралистичным, более демократичным, это факт. Возможно, со временем он из гильдии, из закрытого клуба трансформируется в сообщество профессионалов, каковым он и должен быть. И ключ к этому процессу, конечно, находится в комиссии по отбору судей.
Эта комиссия была создана в 1953 году, сразу после принятия закона о судейском корпусе. По закону в ее состав входит девять человек. Это министр юстиции (он же председатель комиссии), еще один министр на усмотрение правительства, два депутата Кнессета, два представителя Коллегии адвокатов, президент и еще двое судей Верховного суда.
На протяжении многих лет в комиссии доминировал Верховный суд. Обычно Коллегия адвокатов никогда не перечила мнению председателя Верховного суда, и у них получалось автоматическое большинство (5 из 9), которого было достаточно для утверждения или отсеивания той или иной кандидатуры.
Очень хорошо, что сегодня уже так не происходит. Вероятно, личность нынешнего председателя Верховного суда не столь харизматична, как в прошлом. Или Коллегия адвокатов стала более независимой, ощущая за собой политическую поддержку.
У меня нет сомнений, что Феликс Городецкий — это первая ласточка. Кстати, точно так же я рад и за двух женщин из эфиопской алии, которые также станут судьями, одна в мировом суде, вторая в суде по транспортным вопросам. Их представительство также лоббируется Робертом Илатовым из нашей алии.
Алия 90-ых из бывшего СССР дала Израилю целую плеяду блестящих адвокатов. Тот факт, что первый судья появился из этой среды лишь спустя 25 лет, является неопровержимым доказательством дискриминации нашей общины. Речь не идет о том, что «наши» судьи будут вести заседания по-русски или подсуживать своим. Отнюдь нет. Это дело принципа.
Израильская судебная система построена на прецедентном праве. Вот и Феликс Городецкий — это своего рода прецедент. За ним последуют многие другие. Такова логика процесса.
Цви Зильбер, редактор и ведущий радио РЭКА
(Готовилось специально для газеты «Эхо», прислано для публикации на нашем сайте)
2