вход
О том, что происходило в стране 2 и 3 июля, не писал только ленивый. Однако подавляющее большинство постов в социальных сетях выражали эмоции, в основном – отрицательные, но в них не было попыток разобраться в том, что происходит. Попробую заполнить эту нишу.
1. Если верить русскоязычному сегменту «Фейсбука», то все эфиопы – поголовно «обезьяны с гранатами», «недоумки», «преступники и лоботрясы». Если верить СМИ на иврите, особенно ТВ, то речь идёт о «милой общине, которую все обижают».
Правда, как всегда, находится где-то посередине. Да, израильское общество не любит «других», как арабов, так и «русских», так и чернокожих. Русскоязычные израильтяне и сами это доказывают чуть ли не ежедневно своими расистскими постами.
Просто «эфиопов» не любить проще: они выделяются своим внешним видом, они в массе очень плохо образованы, они, действительно, зачастую считают, что им закон не писан, а если полицейский их останавливает, то это сугубо по той причине, что кожа у них темная.
О том, что законы нарушать не надо, они не задумываются, и о том, что простой страж порядка изначально видит в них угрозу не просто так, а потому что они себя именно с этой стороны зарекомендовали.
С другой стороны, полиция, действительно, часто пристает к «эфиопам» без особой причины, бывает, что виной тому и расизм. И, да, бывают случаи, когда коренные израильтяне, видя чернокожую акушерку или медсестру начинают вопить во всю мощь своих глоток, что эта «кушит» не должна их касаться. Так что у всех рыльце в пушку.
2. Одна из главных проблем общины выходцев из Эфиопии, это тотальная неспособность поверить в то, что и они бывают виновными, что и им надо кое-что исправить, улучшить или измениться. Как религиозные фанатики, которых не переубедить, они твердят, что во всем виноват белый человек, белый истеблишмент, плохая полиция и т.д.
Все виновны, кроме них самих. Десятки представителей общины, от адвокатов и депутатов, и до социологов и активистов, сидели на этой неделе в студиях трех главных телеканалов страны. Ни один, ни разу, не усомнился в том, что плохой полицейский застрелил бедного мальчика.
То, что «мальчику» 19 лет, что у него криминальное прошлое, да такое, что его даже в армию не хотели брать, и что, судя по всему, этот «мальчик» вел себя ну совсем не по-детски в ходе инцидента, их не волновало. Никто не заявил, что и общине надо понять, почему у нее такие проблемы, несмотря на огромную помощь государства.
Никто не задумался и не высказал вслух мысль о том, что репатрианты из Эфиопии переняли у меланезийцев «культ Карго», также известный как «культ даров с небес», и они ждут, пока им бросят подачку, а не «выходят в люди» своими силами.
Никто не заявил, что может быть, после почти 30 лет в стране, пришло время принять ответственность за своё поведение, свои решения и свою жизнь. А раз никто и не сомневаются, то и перспективы у общины не очень, ведь там, где отсутствует критическое мышление, ничего толковое зародиться не может.
3. Плохо и то, что, как и в случае Элиора Азарии, задолго до того, как закончилось расследование, политики, журналисты, активисты-интересанты и простой люд начали судить и виртуально линчевать как полицейского, так и погибшего Соломона. Мы не знаем, кто виноват, мы не знаем, что точно там произошло.
Но когда депутаты от партии Кахоль-Лаван, являющиеся выходцами из Эфиопии, кричат в камеру, что расист-полицейский виноват априори, и неважно, была ли его жизнь и жизнь его детей под угрозой, а с другой стороны некоторые, в том числе и русскоязычные, яростно бросились защищать полицию, которую лишь на прошлой неделе хулили за ее халатное поведение в случае с изнасилованной девочкой – то тут и правда не нужна.
В эпоху пост-правды, когда главным является не то, что ты делаешь и как себя ведешь, а то, какого ты цвета, какой у тебя акцент или пол – в эту эпоху провести нормальное расследование становится всё сложней, а самое главное, его результаты никому не нужны.
Одна часть верит, что полиция права, и неважно, что скажут следователи, другая – что полиция убивает бедных «эфиопов», которые ни в чем никогда не виноваты. Два лагеря, неспособные принять правду, и не верящие системе, кричат друг на друга, не замечая, что все в этой истории – глухи, и поэтому их крики ни на что не влияют.
4. О том, что системе доверять крайне сложно, мы и так знаем. У системы свои интересы, у министра внутренней безопасности свои интересы, у премьер-министра свои интересы, равно как у издателей, полиции, прокуратуры и т.д.
Когда полицейские всерьез утверждают, что 85-летняя еле живая старушка напала на шестерых жлобов в форме, и нанесла им страшные побои, в результате чего ей просто необходимо было сломать руку и челюсть, и никто не сажает этих бандитов в форме, то и верить им сложно.
Когда полиция и прокуратура шьют дело за делом неугодным политикам, мэрам, бизнесменам, и даже после разоблачения эти «швеи» не идут за решетку, а на повышение, то верить системе тяжело. В этом плане «эфиопы» правы.
5. Правы они и в том, что государство несет определенную ответственность за бедственное положение общины. Когда привозят десятки тысяч людей из страны третьего мира, необразованных, не имеющим понятия как устроен западный мир, не понимающих нормы поведения и обязанности граждан в демократическом государстве, то несложно догадаться, что добром это закончиться не может.
Десятки тысяч людей были поселены в центрах абсорбции, где они варились в собственном соку по 10, а то и 15 лет. Дети видели, как их отцы превращаются в бездельников и неудачников, и перестали слушаться родителей. Они начали подражать гангстерам из кинофильмов Спайка Ли, начали вести себя как мелкие бандиты из трущоб Детройта, Чикаго и Гарлема.
Автор этих строк имел сомнительное удовольствие наблюдать за этим процессом на протяжение более чем десятилетия, и понять, чем всё закончится, было несложно. В отличие от репатриантов из бывшего СССР, Франции или Аргентины, выходцы из Эфиопии просто не были приспособлены к жизни в современном обществе.
И вместо того, чтобы подталкивать их к интеграции, в том числе и методом закрытия всех центров абсорбции, государство подсадило их на иглу «ништяков» и халявы. Даже получая квоты в государственном секторе, получая сверх льготные ипотеки, эфиопы знают, что они – самые несчастные, и поэтому им все полагается и так.
Многочисленные демонстранты и гости телестудий заявляли об этом не раз в ходе последних дней. Более того, любое общество, в котором есть «старейшины» или «уважаемые люди», очень ограничено, ведь в случае любого затруднения, можно обратиться к старейшине (или раввину, шейху, кейсу, аксакалу), и тот решит за тебя.
Государству выгодно, чтобы у некоторых секторов такая вот вертикальная структура сохранялась, как можно дольше, ведь тогда можно подкупить вождя, и тот найдёт управу на своих людей. К чему это приводит, особенно когда молодежь плевать хотела на коррумпированных или выживших из ума старейшин, мы видим не только на примере «эфиопов», но и арабов, радикально настроенных поселенцев и даже ультра ортодоксов.
6. И последнее. Во вторник, 2 июля, когда страна пылала, десятки тысяч человек стояли часами в огромных пробках, а подогреваемые чувством безнаказанности с одной стороны, и анархистами/коммунистами/антисионистами/борцами за свободу Палестины– с другой, молодчики громили автомобили и закидывали камнями парамедиков, именно в тот момент, когда стране нужны были лидеры, мы не слышали ни одного слова ни от премьер-министра Нетаниягу, ни от министра внутренней безопасности Эрдана, ни от врио генерального инспектора полиции Коэна.
Первый был на банкете в честь Дня Независимости США, а где были остальные – неизвестно. Факт, что они молчали. Лишь ближе к полуночи Нетаниягу записал видеообращение, призвав прекратить беспорядки. Будь это арабы, нет никаких сомнений, что вся верхушка Ликуда уже к 18:00 сидела бы во всех студиях, и произносила пламенные речи.
Потому что это было бы легко, а вот на чью сторону встать в этой катавасии, им было не понятно. Вот и молчали Нетаниягу с Эрданом. Тосты за здравие заокеанской державы поднимали, скорее всего, в то время, когда ватаги вандалов и хулиганов парализовали страну.
На следующий день, 3 июля, народ боялся выйти на улицу, люди забирали детей из садиков пораньше, так как соцсети пестрели предупреждениями о том, где и когда будут опять перекрыты главные артерии страны.
Когда граждане боятся громил, и знают, что полиция их не защитит, а полиция боится действовать, зная, что политики её всё равно сдадут, если им это будет выгодно (правда, опять же, никому не нужна, главное, понять в какую сторону предвыборный ветер дует) – тогда и начинается настоящая анархия.
И, к сожалению, с такими «лидерами» нам её не побороть.
Александр Гольденштейн
1. Если верить русскоязычному сегменту «Фейсбука», то все эфиопы – поголовно «обезьяны с гранатами», «недоумки», «преступники и лоботрясы». Если верить СМИ на иврите, особенно ТВ, то речь идёт о «милой общине, которую все обижают».
Правда, как всегда, находится где-то посередине. Да, израильское общество не любит «других», как арабов, так и «русских», так и чернокожих. Русскоязычные израильтяне и сами это доказывают чуть ли не ежедневно своими расистскими постами.
Просто «эфиопов» не любить проще: они выделяются своим внешним видом, они в массе очень плохо образованы, они, действительно, зачастую считают, что им закон не писан, а если полицейский их останавливает, то это сугубо по той причине, что кожа у них темная.
О том, что законы нарушать не надо, они не задумываются, и о том, что простой страж порядка изначально видит в них угрозу не просто так, а потому что они себя именно с этой стороны зарекомендовали.
С другой стороны, полиция, действительно, часто пристает к «эфиопам» без особой причины, бывает, что виной тому и расизм. И, да, бывают случаи, когда коренные израильтяне, видя чернокожую акушерку или медсестру начинают вопить во всю мощь своих глоток, что эта «кушит» не должна их касаться. Так что у всех рыльце в пушку.
2. Одна из главных проблем общины выходцев из Эфиопии, это тотальная неспособность поверить в то, что и они бывают виновными, что и им надо кое-что исправить, улучшить или измениться. Как религиозные фанатики, которых не переубедить, они твердят, что во всем виноват белый человек, белый истеблишмент, плохая полиция и т.д.
Все виновны, кроме них самих. Десятки представителей общины, от адвокатов и депутатов, и до социологов и активистов, сидели на этой неделе в студиях трех главных телеканалов страны. Ни один, ни разу, не усомнился в том, что плохой полицейский застрелил бедного мальчика.
То, что «мальчику» 19 лет, что у него криминальное прошлое, да такое, что его даже в армию не хотели брать, и что, судя по всему, этот «мальчик» вел себя ну совсем не по-детски в ходе инцидента, их не волновало. Никто не заявил, что и общине надо понять, почему у нее такие проблемы, несмотря на огромную помощь государства.
Никто не задумался и не высказал вслух мысль о том, что репатрианты из Эфиопии переняли у меланезийцев «культ Карго», также известный как «культ даров с небес», и они ждут, пока им бросят подачку, а не «выходят в люди» своими силами.
Никто не заявил, что может быть, после почти 30 лет в стране, пришло время принять ответственность за своё поведение, свои решения и свою жизнь. А раз никто и не сомневаются, то и перспективы у общины не очень, ведь там, где отсутствует критическое мышление, ничего толковое зародиться не может.
3. Плохо и то, что, как и в случае Элиора Азарии, задолго до того, как закончилось расследование, политики, журналисты, активисты-интересанты и простой люд начали судить и виртуально линчевать как полицейского, так и погибшего Соломона. Мы не знаем, кто виноват, мы не знаем, что точно там произошло.
Но когда депутаты от партии Кахоль-Лаван, являющиеся выходцами из Эфиопии, кричат в камеру, что расист-полицейский виноват априори, и неважно, была ли его жизнь и жизнь его детей под угрозой, а с другой стороны некоторые, в том числе и русскоязычные, яростно бросились защищать полицию, которую лишь на прошлой неделе хулили за ее халатное поведение в случае с изнасилованной девочкой – то тут и правда не нужна.
В эпоху пост-правды, когда главным является не то, что ты делаешь и как себя ведешь, а то, какого ты цвета, какой у тебя акцент или пол – в эту эпоху провести нормальное расследование становится всё сложней, а самое главное, его результаты никому не нужны.
Одна часть верит, что полиция права, и неважно, что скажут следователи, другая – что полиция убивает бедных «эфиопов», которые ни в чем никогда не виноваты. Два лагеря, неспособные принять правду, и не верящие системе, кричат друг на друга, не замечая, что все в этой истории – глухи, и поэтому их крики ни на что не влияют.
4. О том, что системе доверять крайне сложно, мы и так знаем. У системы свои интересы, у министра внутренней безопасности свои интересы, у премьер-министра свои интересы, равно как у издателей, полиции, прокуратуры и т.д.
Когда полицейские всерьез утверждают, что 85-летняя еле живая старушка напала на шестерых жлобов в форме, и нанесла им страшные побои, в результате чего ей просто необходимо было сломать руку и челюсть, и никто не сажает этих бандитов в форме, то и верить им сложно.
Когда полиция и прокуратура шьют дело за делом неугодным политикам, мэрам, бизнесменам, и даже после разоблачения эти «швеи» не идут за решетку, а на повышение, то верить системе тяжело. В этом плане «эфиопы» правы.
5. Правы они и в том, что государство несет определенную ответственность за бедственное положение общины. Когда привозят десятки тысяч людей из страны третьего мира, необразованных, не имеющим понятия как устроен западный мир, не понимающих нормы поведения и обязанности граждан в демократическом государстве, то несложно догадаться, что добром это закончиться не может.
Десятки тысяч людей были поселены в центрах абсорбции, где они варились в собственном соку по 10, а то и 15 лет. Дети видели, как их отцы превращаются в бездельников и неудачников, и перестали слушаться родителей. Они начали подражать гангстерам из кинофильмов Спайка Ли, начали вести себя как мелкие бандиты из трущоб Детройта, Чикаго и Гарлема.
Автор этих строк имел сомнительное удовольствие наблюдать за этим процессом на протяжение более чем десятилетия, и понять, чем всё закончится, было несложно. В отличие от репатриантов из бывшего СССР, Франции или Аргентины, выходцы из Эфиопии просто не были приспособлены к жизни в современном обществе.
И вместо того, чтобы подталкивать их к интеграции, в том числе и методом закрытия всех центров абсорбции, государство подсадило их на иглу «ништяков» и халявы. Даже получая квоты в государственном секторе, получая сверх льготные ипотеки, эфиопы знают, что они – самые несчастные, и поэтому им все полагается и так.
Многочисленные демонстранты и гости телестудий заявляли об этом не раз в ходе последних дней. Более того, любое общество, в котором есть «старейшины» или «уважаемые люди», очень ограничено, ведь в случае любого затруднения, можно обратиться к старейшине (или раввину, шейху, кейсу, аксакалу), и тот решит за тебя.
Государству выгодно, чтобы у некоторых секторов такая вот вертикальная структура сохранялась, как можно дольше, ведь тогда можно подкупить вождя, и тот найдёт управу на своих людей. К чему это приводит, особенно когда молодежь плевать хотела на коррумпированных или выживших из ума старейшин, мы видим не только на примере «эфиопов», но и арабов, радикально настроенных поселенцев и даже ультра ортодоксов.
6. И последнее. Во вторник, 2 июля, когда страна пылала, десятки тысяч человек стояли часами в огромных пробках, а подогреваемые чувством безнаказанности с одной стороны, и анархистами/коммунистами/антисионистами/борцами за свободу Палестины– с другой, молодчики громили автомобили и закидывали камнями парамедиков, именно в тот момент, когда стране нужны были лидеры, мы не слышали ни одного слова ни от премьер-министра Нетаниягу, ни от министра внутренней безопасности Эрдана, ни от врио генерального инспектора полиции Коэна.
Первый был на банкете в честь Дня Независимости США, а где были остальные – неизвестно. Факт, что они молчали. Лишь ближе к полуночи Нетаниягу записал видеообращение, призвав прекратить беспорядки. Будь это арабы, нет никаких сомнений, что вся верхушка Ликуда уже к 18:00 сидела бы во всех студиях, и произносила пламенные речи.
Потому что это было бы легко, а вот на чью сторону встать в этой катавасии, им было не понятно. Вот и молчали Нетаниягу с Эрданом. Тосты за здравие заокеанской державы поднимали, скорее всего, в то время, когда ватаги вандалов и хулиганов парализовали страну.
На следующий день, 3 июля, народ боялся выйти на улицу, люди забирали детей из садиков пораньше, так как соцсети пестрели предупреждениями о том, где и когда будут опять перекрыты главные артерии страны.
Когда граждане боятся громил, и знают, что полиция их не защитит, а полиция боится действовать, зная, что политики её всё равно сдадут, если им это будет выгодно (правда, опять же, никому не нужна, главное, понять в какую сторону предвыборный ветер дует) – тогда и начинается настоящая анархия.
И, к сожалению, с такими «лидерами» нам её не побороть.
Александр Гольденштейн
