вход
Ситуация в Секторе Газа – тема сложная. Многие политики сторонятся ее. Нетаниягу, например, вообще избегает вопросов о ХАМАСе. Как-то странно будет выглядеть рапорт уходящего правительства об успехах на этом поприще, под звуки сирен тревоги, которые в минувшую пятницу звучали на Юге.
В ходе предвыборных кампаний принято выдвигать на первый план наиболее наглядные достижения. Грубо говоря, те, которые можно просто и доходчиво пояснить нехитрой схемой. Например, уровень безработицы.
Выбираются две пиковые точки: низкая - из определенного периода уходящего года и высокая – из, по возможности аналогичного периода, прошлых лет. Соблюдать корректность сравнения совершенно не обязательно. В конце концов, любое падение уровня безработицы – это достижение. Можно выбрать наиболее «яркий» регион или вообще конкретный населенный пункт.
Главное – оформить цифры правильными цветами и добавить, для наглядности, стрелки вверх и вниз. Вот собственно и весь секрет. Предвыборный плакат готов. Остается разместить над ним портрет кандидата, который приписывает себе эту заслугу. То же самое можно проделать и с темой роста товарообмена с Японией и ценами на жилье. Собственно, именно так оно и делается.
С безопасностью ситуация обстоит иначе. Как нарисовать график победы в войне? В одном столбике арестованные террористы, а в другом – погибшие солдаты? В каких единицах измерять невыносимость жизни в приграничных с Сектором населенных пунктах? Каким цветом отметить потенциальный вред от ХАМАСа, после получения катарских дотаций с согласия Израиля?
С графической наглядностью есть определенные сложности. Но разобраться в вопросе нужно. В предвыборный период это не менее важно, чем падение уровня безработицы и уж куда важнее роста товарообмена с Японией.
Исторические корни у текущей ситуации в Секторе достаточно глубоки. Можно было бы начать анализ ситуации с начала реализации программы размежевания или с момента прихода ХАМАСа к власти. Но в рамках практичности, удовлетворимся периодом с весны 2018 года. Так называемый «марш возвращения» или навязанная ХАМАСом «война на истощение».
Лидер ХАМАСа в Газе, Йехи Сануар, не был заинтересован в этой войне. «Марш возвращения» ему навязали. Он не входил в его планы урегулирования ситуации в Секторе. Автор идеи - предшественник Сануара на посту лидера анклава Исмаил Хания, приверженец старой стратегии. Она предельно проста – вооруженное сопротивление Израилю в обмен на финансирование Сектора.
Но в этой испытанной стратегии важно не повторяться. Нужно все время чем-то удивлять израильтян, а значит, и спонсоров. Сначала это были кустарные ракеты «Кассам», потом более совершенные ракеты иранского производства. Удивлением войны 2014 года стали диверсионные туннели.
«Марш возвращения», по плану Хании, должен был стать войной на истощение. Собрать миллион жителей Сектора Газа, посылать их на штурм разделительного забора раз за разом, из недели в неделю - и тем самым привлечь внимание всего мира. День открытия посольства США в Иерусалиме был лишь одной из опорных точек.
Израиль фактически подтолкнул Исмаила Ханию к этой идее. Та нерешительность, которая была свойственна нашему руководству в предыдущих витках выяснения отношений с ХАМАСом, давала основание полагать, что план сработает. Но на этот раз удивил Израиль.
Это была первая война Авигдора Либермана на посту министра обороны. Прагматик Сануар, вероятно, сомневался в успехе операции и поэтому до последнего момента не поддерживал ее. Он, в отличие от Исмаила Хании, разглядел смену подхода Израиля к конфликту в Секторе.
Завидное постоянство, с которым министр обороны Либерман настаивал на ликвидации диверсионных туннелей (17 уничтожены с момента его вступления в должность министра обороны), нанесении ударов в ответ на каждую ракету и попытку теракта по самым чувствительным объектам ХАМАСа, создании противотуннельных заграждений не могло остаться без внимания. ЦАХАЛ остался прежним, сменилась политика. Армии развязали руки.
В результате войны на истощение сам ХАМАС и истощился. Филигранная работа ЦАХАЛа на границе с Сектором привела к тому, что в решающий момент - 14 мая, в день открытия посольства США в Иерусалиме, ХАМАСу с трудом удалось собрать около 50-ти тысяч «демонстрантов». И это при том, что десятки тысяч жителей Сектора являются оплачиваемыми сотрудниками ХАМАСа в разных его структурах.
О миллионе вообще к этому моменту не говорили. Хания грозился собрать сто тысяч человек и прорвать пограничный забор. Собрали только половину от желаемого количества. ЦАХАЛ победил, потому что ему дали победить. Но закрепиться на новых позициях не удалось.
Началась вакханалия каких-то совершенно затуманенных переговоров с ХАМАСом. Наша новая политика кардинально изменилась. Вместо ХАМАСа мы сами стали бить себя по рукам за малейшие проявления непропорциональных реакций по отношению к действиям террористов. Либерман настаивал на точечных ликвидациях лидеров террора. Но в военно-политическом кабинете собрались люди, чьи политические амбиции оказались выше вопросов безопасности.
Министр обороны, в своей борьбе за перелом ситуации на границе с Сектором Газа, оказался в одиночестве. ХАМАС, разумеется, не побрезгал этим воспользоваться и начался затяжной период «пристрелки» террористов к степени нашего терпения.
Продолжились еженедельные «демонстрации» протеста у пограничного забора. Они были менее масштабные, но сопровождались еще более дерзкими попытками пересечения границы. Вошли в обиход термины: «террор воздушных шаров», «террор летающих презервативов», «война покрышек» и т.п. За некой иронией в этих терминах скрывается истинный смысл. ХАМАС сменил тактику войны на истощение, воспользовавшись нашей
нерешительностью.
А наряду с новой терминологией вернулась, с нашей стороны, и старая – политика сдерживания и пропорциональной ответной реакции. Это был прямой путь к поражению. Какая реакция может быть пропорциональной еженедельной зловонной дымовой завесе над прилегающими к Сектору населенными пунктами? Не жечь же нам покрышки со своей стороны забора.
Адекватной реакцией была бы ликвидация организаторов провокационных акций, как предлагал Либерман. Но кабинет счел ее непропорциональной и мы попятились назад.
ХАМАС продолжил пристрелку, но уже не только воздушными шарами, но и ракетами. Мы почему-то упрямо продолжали искать модель «успешной» пропорциональной реакции. Итогом второго этапа этой войны стало соглашение о прекращении огня на условиях ХАМАСа, после того, как лишь за одни сутки, по Израилю было выпущено около 500 ракет. Министр обороны Либерман ушел в отставку.
С момента соглашения, не было ни одной спокойной недели на границе с Сектором. Скорее наоборот - ХАМАС начал новый этап «сопротивления». И если вернуться к схеме наглядной агитации, то вопрос с Газой, на данный момент, может быть отображен лишь в плакате абсурдного содержания. С одной стороны, субботним вечером, звучит сирена тревоги в округе Эшколь, а с другой – катарский представитель направляется в Газу с очередным чемоданом наличных дотаций для террористов.
Израиль прогнулся перед ХАМАСом. Сегодня это очевидно. Ровно через месяц нам предстоит сделать выбор тех, кто будет принимать ключевые решения в ближайшие годы. Каждый будет голосовать в соответствии со своим порядком приоритетов.
Важно помнить в каком регионе мы живем и что является первостепенным приоритетом. Вопрос безопасности, как уже было сказано, трудно передается яркими и броскими графиками. Но он предельно ясен тем, кто засыпает и просыпается под звуки сирен тревоги. Для них это главный вопрос.
Учитывая ракетный потенциал ХАМАСа и Хизбаллы, под эти звуки, в обозримом будущем, возможно, будет засыпать и просыпаться вся Страна. Единственный, кто не уходит от ответов по вопросам безопасности, это Либерман. Он был надежным и ответственным министром обороны. Единственным голосом здравого смысла в военно-политическом кабинете.
В том самом кабинете, решения которого привели нас к сложившейся ситуации. Либерман, вплоть до отставки, настаивал на жесткой политике по отношению к ХАМАСу и был абсолютно прав. Результаты альтернативного решения мы сегодня расхлебываем. А он не прогнулся тогда и не прогнется в будущем.
Пресс-служба предвыборного штаба НДИ
*На правах рекламы
В ходе предвыборных кампаний принято выдвигать на первый план наиболее наглядные достижения. Грубо говоря, те, которые можно просто и доходчиво пояснить нехитрой схемой. Например, уровень безработицы.
Выбираются две пиковые точки: низкая - из определенного периода уходящего года и высокая – из, по возможности аналогичного периода, прошлых лет. Соблюдать корректность сравнения совершенно не обязательно. В конце концов, любое падение уровня безработицы – это достижение. Можно выбрать наиболее «яркий» регион или вообще конкретный населенный пункт.
Главное – оформить цифры правильными цветами и добавить, для наглядности, стрелки вверх и вниз. Вот собственно и весь секрет. Предвыборный плакат готов. Остается разместить над ним портрет кандидата, который приписывает себе эту заслугу. То же самое можно проделать и с темой роста товарообмена с Японией и ценами на жилье. Собственно, именно так оно и делается.
С безопасностью ситуация обстоит иначе. Как нарисовать график победы в войне? В одном столбике арестованные террористы, а в другом – погибшие солдаты? В каких единицах измерять невыносимость жизни в приграничных с Сектором населенных пунктах? Каким цветом отметить потенциальный вред от ХАМАСа, после получения катарских дотаций с согласия Израиля?
С графической наглядностью есть определенные сложности. Но разобраться в вопросе нужно. В предвыборный период это не менее важно, чем падение уровня безработицы и уж куда важнее роста товарообмена с Японией.
Исторические корни у текущей ситуации в Секторе достаточно глубоки. Можно было бы начать анализ ситуации с начала реализации программы размежевания или с момента прихода ХАМАСа к власти. Но в рамках практичности, удовлетворимся периодом с весны 2018 года. Так называемый «марш возвращения» или навязанная ХАМАСом «война на истощение».
Лидер ХАМАСа в Газе, Йехи Сануар, не был заинтересован в этой войне. «Марш возвращения» ему навязали. Он не входил в его планы урегулирования ситуации в Секторе. Автор идеи - предшественник Сануара на посту лидера анклава Исмаил Хания, приверженец старой стратегии. Она предельно проста – вооруженное сопротивление Израилю в обмен на финансирование Сектора.
Но в этой испытанной стратегии важно не повторяться. Нужно все время чем-то удивлять израильтян, а значит, и спонсоров. Сначала это были кустарные ракеты «Кассам», потом более совершенные ракеты иранского производства. Удивлением войны 2014 года стали диверсионные туннели.
«Марш возвращения», по плану Хании, должен был стать войной на истощение. Собрать миллион жителей Сектора Газа, посылать их на штурм разделительного забора раз за разом, из недели в неделю - и тем самым привлечь внимание всего мира. День открытия посольства США в Иерусалиме был лишь одной из опорных точек.
Израиль фактически подтолкнул Исмаила Ханию к этой идее. Та нерешительность, которая была свойственна нашему руководству в предыдущих витках выяснения отношений с ХАМАСом, давала основание полагать, что план сработает. Но на этот раз удивил Израиль.
Это была первая война Авигдора Либермана на посту министра обороны. Прагматик Сануар, вероятно, сомневался в успехе операции и поэтому до последнего момента не поддерживал ее. Он, в отличие от Исмаила Хании, разглядел смену подхода Израиля к конфликту в Секторе.
Завидное постоянство, с которым министр обороны Либерман настаивал на ликвидации диверсионных туннелей (17 уничтожены с момента его вступления в должность министра обороны), нанесении ударов в ответ на каждую ракету и попытку теракта по самым чувствительным объектам ХАМАСа, создании противотуннельных заграждений не могло остаться без внимания. ЦАХАЛ остался прежним, сменилась политика. Армии развязали руки.
В результате войны на истощение сам ХАМАС и истощился. Филигранная работа ЦАХАЛа на границе с Сектором привела к тому, что в решающий момент - 14 мая, в день открытия посольства США в Иерусалиме, ХАМАСу с трудом удалось собрать около 50-ти тысяч «демонстрантов». И это при том, что десятки тысяч жителей Сектора являются оплачиваемыми сотрудниками ХАМАСа в разных его структурах.
О миллионе вообще к этому моменту не говорили. Хания грозился собрать сто тысяч человек и прорвать пограничный забор. Собрали только половину от желаемого количества. ЦАХАЛ победил, потому что ему дали победить. Но закрепиться на новых позициях не удалось.
Началась вакханалия каких-то совершенно затуманенных переговоров с ХАМАСом. Наша новая политика кардинально изменилась. Вместо ХАМАСа мы сами стали бить себя по рукам за малейшие проявления непропорциональных реакций по отношению к действиям террористов. Либерман настаивал на точечных ликвидациях лидеров террора. Но в военно-политическом кабинете собрались люди, чьи политические амбиции оказались выше вопросов безопасности.
Министр обороны, в своей борьбе за перелом ситуации на границе с Сектором Газа, оказался в одиночестве. ХАМАС, разумеется, не побрезгал этим воспользоваться и начался затяжной период «пристрелки» террористов к степени нашего терпения.
Продолжились еженедельные «демонстрации» протеста у пограничного забора. Они были менее масштабные, но сопровождались еще более дерзкими попытками пересечения границы. Вошли в обиход термины: «террор воздушных шаров», «террор летающих презервативов», «война покрышек» и т.п. За некой иронией в этих терминах скрывается истинный смысл. ХАМАС сменил тактику войны на истощение, воспользовавшись нашей
нерешительностью.
А наряду с новой терминологией вернулась, с нашей стороны, и старая – политика сдерживания и пропорциональной ответной реакции. Это был прямой путь к поражению. Какая реакция может быть пропорциональной еженедельной зловонной дымовой завесе над прилегающими к Сектору населенными пунктами? Не жечь же нам покрышки со своей стороны забора.
Адекватной реакцией была бы ликвидация организаторов провокационных акций, как предлагал Либерман. Но кабинет счел ее непропорциональной и мы попятились назад.
ХАМАС продолжил пристрелку, но уже не только воздушными шарами, но и ракетами. Мы почему-то упрямо продолжали искать модель «успешной» пропорциональной реакции. Итогом второго этапа этой войны стало соглашение о прекращении огня на условиях ХАМАСа, после того, как лишь за одни сутки, по Израилю было выпущено около 500 ракет. Министр обороны Либерман ушел в отставку.
С момента соглашения, не было ни одной спокойной недели на границе с Сектором. Скорее наоборот - ХАМАС начал новый этап «сопротивления». И если вернуться к схеме наглядной агитации, то вопрос с Газой, на данный момент, может быть отображен лишь в плакате абсурдного содержания. С одной стороны, субботним вечером, звучит сирена тревоги в округе Эшколь, а с другой – катарский представитель направляется в Газу с очередным чемоданом наличных дотаций для террористов.
Израиль прогнулся перед ХАМАСом. Сегодня это очевидно. Ровно через месяц нам предстоит сделать выбор тех, кто будет принимать ключевые решения в ближайшие годы. Каждый будет голосовать в соответствии со своим порядком приоритетов.
Важно помнить в каком регионе мы живем и что является первостепенным приоритетом. Вопрос безопасности, как уже было сказано, трудно передается яркими и броскими графиками. Но он предельно ясен тем, кто засыпает и просыпается под звуки сирен тревоги. Для них это главный вопрос.
Учитывая ракетный потенциал ХАМАСа и Хизбаллы, под эти звуки, в обозримом будущем, возможно, будет засыпать и просыпаться вся Страна. Единственный, кто не уходит от ответов по вопросам безопасности, это Либерман. Он был надежным и ответственным министром обороны. Единственным голосом здравого смысла в военно-политическом кабинете.
В том самом кабинете, решения которого привели нас к сложившейся ситуации. Либерман, вплоть до отставки, настаивал на жесткой политике по отношению к ХАМАСу и был абсолютно прав. Результаты альтернативного решения мы сегодня расхлебываем. А он не прогнулся тогда и не прогнется в будущем.
Пресс-служба предвыборного штаба НДИ
*На правах рекламы
1