вход
Светит месяц, светит ясный... (русская песня)
Продолжает меня беспокоить русская улица. Не скрою, порой одолевает тоска. И дело не в прошлом, а в настоящем, которое, так или иначе зависит от каждого из нас. Негоже нам уподобляться герою известного анекдота, который в середине шестидесятых прошлого века был придуман еще сюжетом на нашем курсе театрального института при экзамене по этюдам под названием «Руссая тоска».
Коротко рассказываю: Тайга, избушка, в избушке окошко, в нем заросший мужик, перед ним бутылка с недопитой водкой, в руках балалайка. Он тоскливо поет. – Све -е-етит месяц, све...тит ясный... - вышел на порог и как заорет вправо, влево и прямо перед собой смачно, нецензурно, можно догадаться о чем. Главное в том, что непроходимая тайга, каждый раз ему отвечала эхом. – Мать! Ма-а-ать!
Зашел мужик в дом, допил водку и весело запел. «Светит месяц! Светит ясный!»
Тоскливо, когда иной (не обязательно депутат!) веселит себя эхом своих слов и дел.
Юрий, это я о том, что часто великолепные задумки, уже воплощенные в проекты, в сухом остатке превращаются в формальность, а порой в искажение идеи. Я, конечно, считаю, что рожденное на русской улице должно выходить за ее рамки. Но я против подмены качественной и личностной. И вот тут неоценима роль депутата. Не стоит культуру считать не основной и, тем более, второстепенной заботой для наших избранников.
Конкретный пример. На начальном этапе создания городской консерватории в делах вплоть до строительных был Леонид Коростышевский. Запускается консерватория в действие учебного заведения и директором становится местный. А мы какие! Кстати, знания, опыт и владение ивритом позволяют Леониду работать и сегодня директором консерватории, только не в Ашкелоне. Почему?
Пример иной. Культурный центр при матнасе Вольденберг. Не интересуюсь – работает ли таковой сейчас. Расчитываю только на себя. Но когда я приехал в Израиль не для съемок фильмов в командировку (что было дважды), а на постоянное место жительство с надеждой на собственное применение в местной культуре, готовил проекты за проектами. Меня уговорили направить в Культурный центр на рассмотрение комиссии мой проект театра малых форм для молодежи. Члены той самой комиссии сами признали, что впервые видят профессионально аргументированый, детально выверенный, к тому же экономически малозатратный проект.
И где результат? А все почему?! А потому, что легче по мелочевке раздавать каждой структуре, чем определять приоритеты и тем самым солидными материальными вложения постепенно укреплять каждый творческий коллектив.
Меня просят называть конкретные фамилии. Могу, но у нас даже дображелательная подсказка воспринимается с обидой, как выверенный укус. Как-то Алик Солтанович заявил, что пора обратить внимание на наш театр под руководством Владимира Азарова. Великолепная мысль, но для начала не мешало бы спуститься в подвальное помещение театра и посмотреть хотя бы один спектакль!
Прошу не думать, что у меня по отношению к нашим депутатом какая-то особая позиция. Начинал я удачно в ашкелонской культуре с Софой Бейлиной, но это мне не мешало высказывать критические замечания. И сегодня я ей говорю, что пора варяг от продюсерства и режиссуры, которые работают по куцо ими накатанному, формально одинаково для каждого города, заменять местными интересными творческими личностями.
И Софа реагирует без обид. Для меня главным остаются деловые качества и обязательность человека. Юрий, можешь вспомнить, сколько тебе доставалось от меня! Но конфликт не самоцель. Простите за повтор – надо быть честными.
Хорошим начинанием я воспринял идею создания дочерней компании по культуре и спорту, но насколько я помню сразу стали вставляться «палки в колеса». И если тогда было со стороны, то сегодня концерты русской улицы проводятся кустово.
Конечно, надо приглашать своих коллег. И кто инициатор подобных цирковых игр, неизвестно только мужичку с той самой балалайкой. Считаю ошибочной позицию, которая выражается в примитиве – если не получилось засветиться солнышком, месяцем в тени ночи побуду.
Давайте лучше песню вместе подхватим! - Но по трезвости.
Борис Кереселидзе.
Продолжает меня беспокоить русская улица. Не скрою, порой одолевает тоска. И дело не в прошлом, а в настоящем, которое, так или иначе зависит от каждого из нас. Негоже нам уподобляться герою известного анекдота, который в середине шестидесятых прошлого века был придуман еще сюжетом на нашем курсе театрального института при экзамене по этюдам под названием «Руссая тоска».
Коротко рассказываю: Тайга, избушка, в избушке окошко, в нем заросший мужик, перед ним бутылка с недопитой водкой, в руках балалайка. Он тоскливо поет. – Све -е-етит месяц, све...тит ясный... - вышел на порог и как заорет вправо, влево и прямо перед собой смачно, нецензурно, можно догадаться о чем. Главное в том, что непроходимая тайга, каждый раз ему отвечала эхом. – Мать! Ма-а-ать!
Зашел мужик в дом, допил водку и весело запел. «Светит месяц! Светит ясный!»
Тоскливо, когда иной (не обязательно депутат!) веселит себя эхом своих слов и дел.
Юрий, это я о том, что часто великолепные задумки, уже воплощенные в проекты, в сухом остатке превращаются в формальность, а порой в искажение идеи. Я, конечно, считаю, что рожденное на русской улице должно выходить за ее рамки. Но я против подмены качественной и личностной. И вот тут неоценима роль депутата. Не стоит культуру считать не основной и, тем более, второстепенной заботой для наших избранников.
Конкретный пример. На начальном этапе создания городской консерватории в делах вплоть до строительных был Леонид Коростышевский. Запускается консерватория в действие учебного заведения и директором становится местный. А мы какие! Кстати, знания, опыт и владение ивритом позволяют Леониду работать и сегодня директором консерватории, только не в Ашкелоне. Почему?
Пример иной. Культурный центр при матнасе Вольденберг. Не интересуюсь – работает ли таковой сейчас. Расчитываю только на себя. Но когда я приехал в Израиль не для съемок фильмов в командировку (что было дважды), а на постоянное место жительство с надеждой на собственное применение в местной культуре, готовил проекты за проектами. Меня уговорили направить в Культурный центр на рассмотрение комиссии мой проект театра малых форм для молодежи. Члены той самой комиссии сами признали, что впервые видят профессионально аргументированый, детально выверенный, к тому же экономически малозатратный проект.
И где результат? А все почему?! А потому, что легче по мелочевке раздавать каждой структуре, чем определять приоритеты и тем самым солидными материальными вложения постепенно укреплять каждый творческий коллектив.
Меня просят называть конкретные фамилии. Могу, но у нас даже дображелательная подсказка воспринимается с обидой, как выверенный укус. Как-то Алик Солтанович заявил, что пора обратить внимание на наш театр под руководством Владимира Азарова. Великолепная мысль, но для начала не мешало бы спуститься в подвальное помещение театра и посмотреть хотя бы один спектакль!
Прошу не думать, что у меня по отношению к нашим депутатом какая-то особая позиция. Начинал я удачно в ашкелонской культуре с Софой Бейлиной, но это мне не мешало высказывать критические замечания. И сегодня я ей говорю, что пора варяг от продюсерства и режиссуры, которые работают по куцо ими накатанному, формально одинаково для каждого города, заменять местными интересными творческими личностями.
И Софа реагирует без обид. Для меня главным остаются деловые качества и обязательность человека. Юрий, можешь вспомнить, сколько тебе доставалось от меня! Но конфликт не самоцель. Простите за повтор – надо быть честными.
Хорошим начинанием я воспринял идею создания дочерней компании по культуре и спорту, но насколько я помню сразу стали вставляться «палки в колеса». И если тогда было со стороны, то сегодня концерты русской улицы проводятся кустово.
Конечно, надо приглашать своих коллег. И кто инициатор подобных цирковых игр, неизвестно только мужичку с той самой балалайкой. Считаю ошибочной позицию, которая выражается в примитиве – если не получилось засветиться солнышком, месяцем в тени ночи побуду.
Давайте лучше песню вместе подхватим! - Но по трезвости.
Борис Кереселидзе.
