вход
План урегулирования отношений с ХАМАСом провалился. Сейчас еще не поздно обозначить позиции Израиля в конфликте в секторе Газа. Дальнейшее бездействие может создать опасный прецедент.
По нам опять стреляют. Только за время работы над этим материалом я пять раз выбегал из квартиры под звуки сирены тревоги. Обидно. Ведь события могли развиваться совершенно иначе.
Выбор ХАМАСа
ХАМАС начал эту войну весной прошлого года. Уверен, что не было четкого плана продолжения. В Газе эту войну назвали «маршем возвращения». Сама по себе, идея весьма сомнительная. Возвращения куда? В Ашдод, Ашкелон, Беэр-Шеву? Название – просто очередной бред для зарубежной прессы. Нечто гуманное, с правом на вооруженное сопротивление, но, при внимательном изучении вопроса, лишенное здравого смысла.
Так могло показаться в марте прошлого года. Но расчет у ХАМАСа был. И расчет был на нашу ошибку.
Наша первичная реакция на «подзаборную войну» была абсолютно правильной. Мы отстаивали границу с должной мерой жесткости. Были жертвы, с палестинской стороны, но умеренно воспринятые даже зарубежными СМИ. Это было адекватно событиям. Это было традиционно, в рамках весьма не лестного по отношению к Израилю, международного права.
В результате этого первичного провала, перед ХАМАСом встал выбор
– свернуться к прежнему вялотекущему состоянию борьбы с «сионистским формированием» или продолжить войну на более высоких тонах.
Возвращение к прежнему порядку не сулило лидерам террористов признания и что главное – дополнительных бюджетов. Эскалация событий давала шанс на успех. В сочетании с египетскими инициативами самоутверждения на Ближнем Востоке появиласьвозможность и у ХАМАСа заявить о себе как о структуре, с которой можно и нужно договариваться.
Выбор Израиля
В правительстве существовало две концепции развития событий на границе с Сектором Газа.
Глава Совета национальной безопасности Меир Бен-Шабат настаивал на умиротворении ХАМАСа, ведении косвенных – через египетских посредников – переговоров с ним и достижении договоренностей, выгодных для террористического режима и допустимых для нас.
Противоположной была позиция министра обороны Авигдора Либермана. Он требовал не умиротворения, а усмирения ХАМАСа. Настаивал на том, что никакие договоренности с террористами ничего не стоят, и предлагал силовое решение вопроса, поскольку только оно может обеспечить тишину на границе с сектором в ближайшие годы.
Нетаниягу повелся на предложение Бен-Шабата. Оно, очевидно, соответствовало его собственной позиции, тем более, что и генералитет во главе с начальником Генштабы ГадиАйзенкотом, и руководители спецслужб склонялись к договоренностям с террористами. Израильчерез египетских посредников стал обсуждать с ХАМАСом условия сосуществования.
Опасное решение. Оно возвело ХАМАС в ранг государственной структуры. Мы, хоть и косвенно, вступили в переговоры с бандитами, террористами, которые считают существование нашей страны ошибкой. Мы должны были огрести за это решение и огребаем сегодня.
Цена ошибки
ХАМАС встал, не без нашей помощи, на позиции, с которых он диктует повестку дня. Мы игнорировали массивный обстрел городов Юга. Мы оставили безответными ракеты, выпущенные по Тель-Авиву. Мы допускаем поставку наличных денег, предназначенных террористам. Мы ошиблись.
ХАМАС стреляет по нам в канун праздника Независимости. Стреляет не просто в расчете на безнаказанность. Стреляет в расчете на дополнительные выплаты. Бандит ведет себя, как и положено бандиту, точно следуя законам рэкета. Если Израиль готов платить за свое спокойствие, значит надо его этого спокойствия лишать, вынуждая платить. Премьер и кабинет министров по вопросам безопасности поставили нас в позицию, удобную для рэкетира, и наивно было бы предположить, что он постесняется этим воспользоваться.
Могло быть совершенно иначе.Прими правительство позицию министра обороны Либермана, ХАМАС бы серьезно задумывался перед обстрелом Израиля, если бы вообще такая опция развития событий вставала перед ним.
Но возобладала противоположная позиция. Прячущийся в бомбоубежищах Юг, погибший в Ашкелоне и раненые, закрытые школы и испуганные дети – только сегодняшний результат того ошибочного решения. Гораздо более тяжелые последствия его - в перспективе.
Опасная традиция
В международном праве есть неоспоримая вещь, которая определяет позиции сторон в случае конфликта. Это – традиция. Вердикты выносятся, согласно традиции. Если конфликт в секторе Газы станет предметом обсуждения ООН, то исходной позицией может стать наша молчаливая реакция на 500 ракет, выпущенных из сектора Газа в ноябре, и сотни вчера и сегодня.
Нынешнее правительство создает опасную традицию, в рамках которой ХАМАС сам определяет границы дозволенного. Он теперь определяет, какова норма израильского реагирования на террор.
Норму определяет ХАМАС. Это позорно и стыдно. На эмоциональном уровне – это просто унизительно. На уровне международных отношений – Нетаниягу, единолично занимая посты главы правительства и министра обороны, принимает опасные решения. Опасные для Израиля.
Жители Юга стали заложниками в опасных играх действующего, а точнее – бездействующего кабинета министров.
Однажды, на перекрестке в Ашдоде, во время сирены тревоги, я встретил женщину, которая билась в истерике, не понимая, что делать с грудным ребенком, пристегнутым к заднему сидению. Сложная ситуация. Но, пожалуй, решение все-таки силовое. Либерман был прав. Договариваться с ХАМАСом можно пока только с высоты самолетов F-16.
Алекс Гольцекер, военный обозреватель
По нам опять стреляют. Только за время работы над этим материалом я пять раз выбегал из квартиры под звуки сирены тревоги. Обидно. Ведь события могли развиваться совершенно иначе.
Выбор ХАМАСа
ХАМАС начал эту войну весной прошлого года. Уверен, что не было четкого плана продолжения. В Газе эту войну назвали «маршем возвращения». Сама по себе, идея весьма сомнительная. Возвращения куда? В Ашдод, Ашкелон, Беэр-Шеву? Название – просто очередной бред для зарубежной прессы. Нечто гуманное, с правом на вооруженное сопротивление, но, при внимательном изучении вопроса, лишенное здравого смысла.
Так могло показаться в марте прошлого года. Но расчет у ХАМАСа был. И расчет был на нашу ошибку.
Наша первичная реакция на «подзаборную войну» была абсолютно правильной. Мы отстаивали границу с должной мерой жесткости. Были жертвы, с палестинской стороны, но умеренно воспринятые даже зарубежными СМИ. Это было адекватно событиям. Это было традиционно, в рамках весьма не лестного по отношению к Израилю, международного права.
В результате этого первичного провала, перед ХАМАСом встал выбор
– свернуться к прежнему вялотекущему состоянию борьбы с «сионистским формированием» или продолжить войну на более высоких тонах.
Возвращение к прежнему порядку не сулило лидерам террористов признания и что главное – дополнительных бюджетов. Эскалация событий давала шанс на успех. В сочетании с египетскими инициативами самоутверждения на Ближнем Востоке появиласьвозможность и у ХАМАСа заявить о себе как о структуре, с которой можно и нужно договариваться.
Выбор Израиля
В правительстве существовало две концепции развития событий на границе с Сектором Газа.
Глава Совета национальной безопасности Меир Бен-Шабат настаивал на умиротворении ХАМАСа, ведении косвенных – через египетских посредников – переговоров с ним и достижении договоренностей, выгодных для террористического режима и допустимых для нас.
Противоположной была позиция министра обороны Авигдора Либермана. Он требовал не умиротворения, а усмирения ХАМАСа. Настаивал на том, что никакие договоренности с террористами ничего не стоят, и предлагал силовое решение вопроса, поскольку только оно может обеспечить тишину на границе с сектором в ближайшие годы.
Нетаниягу повелся на предложение Бен-Шабата. Оно, очевидно, соответствовало его собственной позиции, тем более, что и генералитет во главе с начальником Генштабы ГадиАйзенкотом, и руководители спецслужб склонялись к договоренностям с террористами. Израильчерез египетских посредников стал обсуждать с ХАМАСом условия сосуществования.
Опасное решение. Оно возвело ХАМАС в ранг государственной структуры. Мы, хоть и косвенно, вступили в переговоры с бандитами, террористами, которые считают существование нашей страны ошибкой. Мы должны были огрести за это решение и огребаем сегодня.
Цена ошибки
ХАМАС встал, не без нашей помощи, на позиции, с которых он диктует повестку дня. Мы игнорировали массивный обстрел городов Юга. Мы оставили безответными ракеты, выпущенные по Тель-Авиву. Мы допускаем поставку наличных денег, предназначенных террористам. Мы ошиблись.
ХАМАС стреляет по нам в канун праздника Независимости. Стреляет не просто в расчете на безнаказанность. Стреляет в расчете на дополнительные выплаты. Бандит ведет себя, как и положено бандиту, точно следуя законам рэкета. Если Израиль готов платить за свое спокойствие, значит надо его этого спокойствия лишать, вынуждая платить. Премьер и кабинет министров по вопросам безопасности поставили нас в позицию, удобную для рэкетира, и наивно было бы предположить, что он постесняется этим воспользоваться.
Могло быть совершенно иначе.Прими правительство позицию министра обороны Либермана, ХАМАС бы серьезно задумывался перед обстрелом Израиля, если бы вообще такая опция развития событий вставала перед ним.
Но возобладала противоположная позиция. Прячущийся в бомбоубежищах Юг, погибший в Ашкелоне и раненые, закрытые школы и испуганные дети – только сегодняшний результат того ошибочного решения. Гораздо более тяжелые последствия его - в перспективе.
Опасная традиция
В международном праве есть неоспоримая вещь, которая определяет позиции сторон в случае конфликта. Это – традиция. Вердикты выносятся, согласно традиции. Если конфликт в секторе Газы станет предметом обсуждения ООН, то исходной позицией может стать наша молчаливая реакция на 500 ракет, выпущенных из сектора Газа в ноябре, и сотни вчера и сегодня.
Нынешнее правительство создает опасную традицию, в рамках которой ХАМАС сам определяет границы дозволенного. Он теперь определяет, какова норма израильского реагирования на террор.
Норму определяет ХАМАС. Это позорно и стыдно. На эмоциональном уровне – это просто унизительно. На уровне международных отношений – Нетаниягу, единолично занимая посты главы правительства и министра обороны, принимает опасные решения. Опасные для Израиля.
Жители Юга стали заложниками в опасных играх действующего, а точнее – бездействующего кабинета министров.
Однажды, на перекрестке в Ашдоде, во время сирены тревоги, я встретил женщину, которая билась в истерике, не понимая, что делать с грудным ребенком, пристегнутым к заднему сидению. Сложная ситуация. Но, пожалуй, решение все-таки силовое. Либерман был прав. Договариваться с ХАМАСом можно пока только с высоты самолетов F-16.
Алекс Гольцекер, военный обозреватель
2