вход
Сразу после ликвидации командира северного крыла «Исламского джихада» в секторе Газа Абу аль-Ата глава правительства сделал специальное заявление. Среди прочего, он сказал буквально следующее: «Мы ликвидировали опасного террориста, но мы не заинтересованы в эскалации».
Это заявление прозвучало под звуки сирен тревоги в израильских городах от Сдерота до Тель-Авива и сразу после публикации специальных распоряжений Службы управления тылом. Распоряжений, подобных которым не было со времен войны в Персидском заливе. В переводе на арабский, а точнее – на язык Газы - это означает: «Виноваты. Не сдержались. Готовы понести заслуженное наказание».
Я ни в коем случае не умаляю достижений армии и службы безопасности ШАБАК в операции «Черный пояс». Это было филигранное исполнение. Все 50 часов, которые продолжалась операция, указывают на высочайший уровень готовности к любому развитию событий. Причем по обе стороны пограничного забора.
Все, начиная от сбора информации о местонахождении Абу аль-Ата и вплоть до оперативных действий по ликвидации ракетных расчетов, исполнялось наилучшим образом.
Особенно порадовал высокими показателями «Железный купол». Вообще, главным достижением операции стало возвращение в сознание граждан безоговорочной веры в нашу армию. Такой, как была когда-то, задолго до Второй ливанской.
За это низкий поклон и безграничная благодарность. А теперь последует большое и жирное НО.
На вопрос журналистов о том, почему именно сейчас было принято решение о ликвидации Абу аль-Ата, член военно-политического кабинета и министр юстиции Амир Охана ответил: «Так выстроились звезды». Уверен, что он не лукавил и не пытался скрыть от общественности истинные причины. Он просто их не знал. И это - наша главная проблема.
Вероятно, я разочарую всех тех, кто облегченно вздохнул в надежде, что Израиль вернулся к политике точечных ликвидаций лидеров террора. Ликвидация Абу аль-Ата этого не означает. То есть, конечно, лучше позже, чем никогда, и что-то, чем ничего, но в таком деле важно разобраться в деталях.
Когда всерьез обсуждаются перспективы военного конфликта на границе с сектором Газы, в расчет принимаются доводы и аргументы, основанные на здравом смысле.
Разумеется, субъективно, с точки зрения каждой из сторон. Например, пытаясь предугадать решения и действия лидера ХАМАСа в Газе, Йехи Сануара, мы принимаем во внимание его личные интересы в организации, популярность ХАМАСа в глазах населения сектора, его позиции в Каире, Дамаске и Катаре и так далее.
Так вот, Абу аль-Ата, по сути, глава «Исламского джихада» в Газе, хоть и формально являлся лишь командиром Северной дивизии, выпадал за скобки суждений, основанных на здравом смысле. Он не вписывался в планы ни одной из сторон, имеющих прямое отношение к конфликту, и являлся лишь исполнителем воли своих иранских спонсоров.
Его совершенно не заботило благосостояние жителей сектора, он не зависел от катарских дотаций и египетских посредников. В борьбе с «сионистским формированием» он был чересчур усерден - даже с точки зрения руководства «Исламского джихада» в Дамаске.
Он был неуправляемым в арабской иерархии и тем самым представлял особую опасность. Но у этой медали есть и вторая сторона. Уже давно было понятно, что его смерть, мягко выражаясь, не станут оплакивать ни в Газе, ни в Каире,ни даже и в Дамаске.
В связи с этим, возникает ряд вопросов.
Во-первых, что помешало Нетаниягу принять решение о проведении операции «Черный пояс» полтора года назад? В ответ на ракетные обстрелы, террор воздушных шаров и подзаборную войну.
Известно, что этот вопрос, в том числе конкретно – по Абу аль-Ата, тогда поднимался на заседании военно-политического кабинета по инициативе министра обороны Либермана. Летом 2018-го, во время школьных каникул, можно было провести подобную операцию с гораздо меньшим ущербом для экономики.
Во-вторых, надо бы все-таки определиться. Что послужило основным аргументом для решения о ликвидации Абу аль-Ата? Необходимость обезвредить в его лице «тикающую бомбу» или тот факт, что никто не будет сожалеть о его смерти?
В секторе осталось еще достаточно таких «бомб», и смерть многих из них точно так же не станут оплакивать в нашем регионе. За минувшие полтора года мы могли бы неоднократно в этом убедиться и, возможно, сегодня, руководство страны могло бы смотреть в глаза жителям Юга, а теперь и Центра с меньшим чувством вины.
Только не надо нас пугать тем, что это чревато бессонными ночами в бомбоубежищах. В результате мы получили именно такие ночи, но не сконцентрированные в конкретном временном периоде, а неравномерно размазанные по всему календарю, и что главное – без перспективы выхода из ситуации.
В-третьих, самое главное – как мы выходим из операции «Черный пояс»? Собственно, как обычно. Так называемое «прекращение огня», после которого продолжают звучать сирены тревоги. Уже не раз упомянутая мной формула «тишина в обмен на относительную тишину» продолжает набирать обороты.
Относительная тишина со стороны сектора Газы пополнилась возможностью безответных ракетных обстрелов израильских городов. Тишина с нашей стороны усугубилась обязательством относиться более лояльно к «маршам возвращения» у пограничного забора и еще неизвестно какими поблажками террористам.
Есть, правда, одно новшество. В затянувшийся межвыборный период военно-политический кабинет пополнился новыми министрами, которым не терпится делиться суждениями о том, что якобы на самом деле произошло в ходе операции «Черный пояс».
В частности, их просто распирает гордость за верный расчет на то, что ХАМАС воздержится от прямого участия в конфликте. Это тонкое разделение на ХАМАС и НЕ ХАМАС – оно для военной разведки и службы безопасности ШАБАК. Так сказать, не для средних умов.
Мы уже однажды, всей страной, проводили четкую грань между правительством Ливана и «Хизбаллой». Во что это вылилось – мы знаем. Чем закончится – пока неизвестно. Так что, до создания стабильного правительства и соответственно, военно-политического кабинета, пусть лучше пока ориентируются по звездам. По крайней мере, будет ясно кто виноват.
Алекс Гольцекер
1