вход
Вскоре после того, как против, тогда президента Моше Кацава, началось уголовное расследование, он сказал своим приближенным «Будь проклят тот день, когда я решил баллотироваться в президенты».
Кацав отлично понимал, что останься он заурядным депутатом Кнессета и малозаметным министром, вряд ли стал бы объектом шантажа, а затем и уголовного преследования. Чем выше ступенька иерархической лестницы, тем больший интерес представляет твое истинное или мнимое прошлое.
Не знаю, дошел ли до этого уровня самопознания депутат Кнессета Орен Хазан, однако ему еще предстоит понять очевидное: сам факт избрания в Кнессет с таким количеством скелетов в шкафу, с таким семейным прошлым (для тех, кто не помнит – отец Орена Хазана, Иехиель Хазан, в Кнессете 17 созыва был уличен в двойном голосовании, а позже в попытке похитить со склада Кнессета панель с видеозаписью проступка) и с такой колоритной манерой поведения, рано или поздно должен был привлечь внимание прессы.
А если вспомнить еще и то, с какой жадностью Хазан выколачивал из Нетаниягу посты и должности, став уже в первую свою каденцию членом комиссии Кнессета по иностранном делам и обороне, членом финансовой комиссии Кнессета, вице-спикером и т.д, несложно представить, что и недоброжелателей за столь короткую, но бурную парламентскую карьеру он успел приобрести немало.
Даже если бы Амит Сегаль не раскопал истории из прошлого Орена Хазана, сей народный избранник буквально создан для того, чтобы быть постоянным «клиентом» сатирических программ и объектом около парламентских сплетен и анекдотов.
История с казино, кокаином и проститутками лишь дополнила портрет классического ликудного арса, случайно пробившегося в Кнессет.
И, несмотря на то, что истории, всплывшие на поверхность, выглядят, мягко говоря, не эстетично, рискую прогневать многих, но скажу, что Орен Хазан не только не главная проблема израильской политической системы, но даже и не наиболее отвратительно-карикатурное ее отражение.
Прошлое – недавнее или чуть более отдаленное слишком многих народных избранников изобилует пятнами, может быть, не столь яркими, как истории Орена Хазана, но, с точки зрения разлагающего влияния на политическую культуру – и просто культуру – нашего общества, ущерб, причиненный ими, несоизмеримо выше, чем тот, что причинили похождения Хазана-младшего.
Причем, если по поводу него можно с уверенностью сказать, что его политическая карьера близка к своему завершению, то они процветают, и есть все основания предполагать, что процветать будут и дальше. И чем с большим восторгом мы предаемся смакованию сексуально-кокаиновых романов Хазана, тем дальше уходим от реальных проблем политической структуры Израиля.
Гораздо больше, чем похождения Орена Хазана, меня смущает, что в Кнессете есть люди, чей витиеватый путь по тропинкам израильский политики пролегал от «Аводы» к НДИ, от «Ликуда» к недоброй памяти «Кадиме» и обратно.
Смею предположить, что действия Хазана очень скоро присоединят к его титулу депутата слово «бывший». А политический оппортунизм, почти не имеющий границ, стал настолько нормой жизни в Израиле, что, едва не ставший президентом страны, Меир Шитрит откровенно говорил в интервью, что перешел из одной партии в другую, поскольку там было больше шансов переизбраться.
Хазан один, а таких шитритов в нашем парламенте слишком много.
Орен Хазан – это печальный, но все же анекдот израильской политики. А тот факт, что в Кнессете заседают люди, уже откровенно призывающие к бойкоту государства, гражданами которого они являются, уже перестал смешить кого-либо. Даже если эти призывы находятся в рамках легитимной политической дискуссии и не являются поводом для какого-либо преследования, они опасны гораздо более, чем даже несколько оренов хазанов.
Гораздо более неприятным, чем выходки клоуноподобного Хазана, является тот факт, что во главе правительства Израиля стоит человек, который за два дня до выборов своим голосом, в прямой речи, на микрофон заявил, что «в его смену не будет создано палестинское государство», а уже через три дня после выборов своим голосом, в прямой речи, на микрофон заявил, что «остается верен принципу двух государств».
Можно быть сторонником двух государств, можно быть противником. Но отсутствие минимально консистентной политики, или бесконечное сокрытие ее от общественности, вперемешку с обманом избирателей, совершенно неприемлемы и влияют на нашу жизнь гораздо сильнее, чем похождения 30 номера в списке «Ликуда».
Куда более опасным, чем Орен Хазан, является тот факт, что государство на 68 году своей жизни продолжает быть раздираемо общинными, чтобы не сказать, племенными противоречиями, находящимися к тому же в прямой зависимости от примитивной политической конъюнктуры.
Стоило после прошлых выборов ультраортодоксальным партиям остаться за бортом коалиции, как секторальные СМИ заголосили о дискриминации харедим. Стоило после выборов 2015 остаться в оппозиции «русской» партии, как тема дискриминации репатриантов вновь стала крайне злободневной. Случайность? Вряд ли.
Список хронических болезней израильского общества вообще, и его политической системы в частности, можно продолжать еще очень долго. Однако Орен Хазан – это ведь гораздо вкуснее, сочнее и, главное, менее хлопотно.
Нет, я не пытаюсь отмахнуться от отвратительных , если верить публикациям Второго канала, действиям депутата от «Ликуда». Если треть упомянутых эпизодов верны, этому человеку нечего делать в парламенте. Однако мы хотим слишком легкой, а главное, слишком не хлопотной жизни, превращая Хазана в козла отпущения, на которого можно повесить все изъяны нашей политической жизни.
И последнее. За свою недолгую парламентскую карьеру Орен Хазан выдвинул один законопроект. Он предусматривает начало изучения арабского языка в израильских школах с первого класса. Более чем достойная, надо сказать, инициатива.
Габриэль Вольфсон, редактор Newsru.co.il
Кацав отлично понимал, что останься он заурядным депутатом Кнессета и малозаметным министром, вряд ли стал бы объектом шантажа, а затем и уголовного преследования. Чем выше ступенька иерархической лестницы, тем больший интерес представляет твое истинное или мнимое прошлое.
Не знаю, дошел ли до этого уровня самопознания депутат Кнессета Орен Хазан, однако ему еще предстоит понять очевидное: сам факт избрания в Кнессет с таким количеством скелетов в шкафу, с таким семейным прошлым (для тех, кто не помнит – отец Орена Хазана, Иехиель Хазан, в Кнессете 17 созыва был уличен в двойном голосовании, а позже в попытке похитить со склада Кнессета панель с видеозаписью проступка) и с такой колоритной манерой поведения, рано или поздно должен был привлечь внимание прессы.
А если вспомнить еще и то, с какой жадностью Хазан выколачивал из Нетаниягу посты и должности, став уже в первую свою каденцию членом комиссии Кнессета по иностранном делам и обороне, членом финансовой комиссии Кнессета, вице-спикером и т.д, несложно представить, что и недоброжелателей за столь короткую, но бурную парламентскую карьеру он успел приобрести немало.
Даже если бы Амит Сегаль не раскопал истории из прошлого Орена Хазана, сей народный избранник буквально создан для того, чтобы быть постоянным «клиентом» сатирических программ и объектом около парламентских сплетен и анекдотов.
История с казино, кокаином и проститутками лишь дополнила портрет классического ликудного арса, случайно пробившегося в Кнессет.
И, несмотря на то, что истории, всплывшие на поверхность, выглядят, мягко говоря, не эстетично, рискую прогневать многих, но скажу, что Орен Хазан не только не главная проблема израильской политической системы, но даже и не наиболее отвратительно-карикатурное ее отражение.
Прошлое – недавнее или чуть более отдаленное слишком многих народных избранников изобилует пятнами, может быть, не столь яркими, как истории Орена Хазана, но, с точки зрения разлагающего влияния на политическую культуру – и просто культуру – нашего общества, ущерб, причиненный ими, несоизмеримо выше, чем тот, что причинили похождения Хазана-младшего.
Причем, если по поводу него можно с уверенностью сказать, что его политическая карьера близка к своему завершению, то они процветают, и есть все основания предполагать, что процветать будут и дальше. И чем с большим восторгом мы предаемся смакованию сексуально-кокаиновых романов Хазана, тем дальше уходим от реальных проблем политической структуры Израиля.
Гораздо больше, чем похождения Орена Хазана, меня смущает, что в Кнессете есть люди, чей витиеватый путь по тропинкам израильский политики пролегал от «Аводы» к НДИ, от «Ликуда» к недоброй памяти «Кадиме» и обратно.
Смею предположить, что действия Хазана очень скоро присоединят к его титулу депутата слово «бывший». А политический оппортунизм, почти не имеющий границ, стал настолько нормой жизни в Израиле, что, едва не ставший президентом страны, Меир Шитрит откровенно говорил в интервью, что перешел из одной партии в другую, поскольку там было больше шансов переизбраться.
Хазан один, а таких шитритов в нашем парламенте слишком много.
Орен Хазан – это печальный, но все же анекдот израильской политики. А тот факт, что в Кнессете заседают люди, уже откровенно призывающие к бойкоту государства, гражданами которого они являются, уже перестал смешить кого-либо. Даже если эти призывы находятся в рамках легитимной политической дискуссии и не являются поводом для какого-либо преследования, они опасны гораздо более, чем даже несколько оренов хазанов.
Гораздо более неприятным, чем выходки клоуноподобного Хазана, является тот факт, что во главе правительства Израиля стоит человек, который за два дня до выборов своим голосом, в прямой речи, на микрофон заявил, что «в его смену не будет создано палестинское государство», а уже через три дня после выборов своим голосом, в прямой речи, на микрофон заявил, что «остается верен принципу двух государств».
Можно быть сторонником двух государств, можно быть противником. Но отсутствие минимально консистентной политики, или бесконечное сокрытие ее от общественности, вперемешку с обманом избирателей, совершенно неприемлемы и влияют на нашу жизнь гораздо сильнее, чем похождения 30 номера в списке «Ликуда».
Куда более опасным, чем Орен Хазан, является тот факт, что государство на 68 году своей жизни продолжает быть раздираемо общинными, чтобы не сказать, племенными противоречиями, находящимися к тому же в прямой зависимости от примитивной политической конъюнктуры.
Стоило после прошлых выборов ультраортодоксальным партиям остаться за бортом коалиции, как секторальные СМИ заголосили о дискриминации харедим. Стоило после выборов 2015 остаться в оппозиции «русской» партии, как тема дискриминации репатриантов вновь стала крайне злободневной. Случайность? Вряд ли.
Список хронических болезней израильского общества вообще, и его политической системы в частности, можно продолжать еще очень долго. Однако Орен Хазан – это ведь гораздо вкуснее, сочнее и, главное, менее хлопотно.
Нет, я не пытаюсь отмахнуться от отвратительных , если верить публикациям Второго канала, действиям депутата от «Ликуда». Если треть упомянутых эпизодов верны, этому человеку нечего делать в парламенте. Однако мы хотим слишком легкой, а главное, слишком не хлопотной жизни, превращая Хазана в козла отпущения, на которого можно повесить все изъяны нашей политической жизни.
И последнее. За свою недолгую парламентскую карьеру Орен Хазан выдвинул один законопроект. Он предусматривает начало изучения арабского языка в израильских школах с первого класса. Более чем достойная, надо сказать, инициатива.
Габриэль Вольфсон, редактор Newsru.co.il
1