вход
Есть у меня одна давняя знакомая. Назовем ее, условно, Авива. Хотя, личность она настолько примечательная, в определенных кругах, что шила в мешке не утаишь. Но все же она просила настоящего имени не называть и поэтому – не буду.
Сама она себя называет «маленьким человеком», но это явное преуменьшение ее заслуг. На работу, в министерство обороны, ее принимал еще Бен-Гурион. На пенсию, с почестями, отправил Моше (Буги) Яаалон, предшественник Авигдора Либермана.
Авива – скромный секретарь в одном из департаментов министерства. Но все же отслужила она более 50 лет. Несколько десятков часов я провел в беседах с ней о разных эпохах истории Израиля, и связывала она их, естественно, с разными министрами обороны.
Для справки, вот лишь часть имен министров, с которыми ей довелось работать: Давид Бен-Гурион, Моше Даян, Менахем Бегин, Моше Аренс, Ицхак Рабин, Ариэль Шарон. Авива – часть истории страны, важная ее часть. В наших беседах она давала свою характеристику министрам, разделяя их на три категории – пустышка, политик и человек.
Первые две категории я упущу. Все же у этих людей заслуги перед страной, и, наверное, будет, как минимум, легкомысленно без аргументов цитировать Авиву, хотя аргументы у нее были весомые.
Так вот, к категории «человеков» она относила министров, которые не боялись принимать решения в сфере безопасности. Пусть даже исторически ошибочные решения, но все же они были.
Человеками она называет Моше Аренса, Давида Бен- Гуриона и Ариэля Шарона. Я бы отнес Бен-Гуриона к категории «политиков», что не является ругательством, но Авиве виднее.
«Пустышка» - тоже не совсем ругательство, в данном случае. Так, Авива иногда называет министров, которые «пристегивают» пост министра обороны к должности премьер-министра, тем самым превращая функцию главы оборонного ведомства в номинальную. Яркие тому примеры – Ицхак Рабин, Ицхак Шамир, Леви Эшколь.
Впрочем, в основном, «пустышка» - это именно то, что мы имеем в виду, когда произносим это слово. Но договаривались – без обид.
Авива не застала Авигдора Либермана на посту министра обороны. Она наблюдает за его деятельностью со стороны. Наблюдает пристально, что свойственно человеку с ее опытом и характером «строителя государства».
Первого июня исполнилось два года с момента вступления Либермана в должность главы оборонного ведомства. Сколько же сарказма было в публикациях коллег, связанных с этим назначением. Сарказм – это еще мягко сказано. Это была откровенная травля. В укор ставилось, прежде всего, отсутствие военного прошлого у Либермана.
Хотя история указывает на то, что «человеки» в министерстве обороны в большинстве случаев отставными генералами не являлись.
Я попытаюсь очень вкратце спроецировать шкалу ценностей Авивы на действующего министра обороны. Два года для истории, конечно же, не много, но за этот срок спрашивают. Избиратели, в первую очередь.
Я осознанно упущу достижения в сфере благосостояния солдат до более спокойных времен. В первую очередь, это касается солдат-одиночек, солдат-репатриантов и солдат, которые не являются галахическими иудеями (8 тысяч, между прочим, в данный момент). Пройдемся по главным аспектам оборонной доктрины, которые реально влияют на баланс сил в регионе.
Сирийский вопрос целиком и полностью возложен на плечи Либермана. По ряду причин, в том числе и объективных. Что имеем на сегодняшний день?
Имеем заявление России о незамедлительном выводе проиранских сил с территории южной Сирии. То есть максимальное удаление Хизбаллы и иранской милиции (завуалированное название иранских подразделений) от израильско-сирийской границы.
Что это, если не результат так называемой «скрытой войны» на территории Сирии. Вспомним лишь позицию Израиля до прихода Либермана в министерство обороны. Мы сторонились этого конфликта, давая всем понять, что реальная угроза – в ядерных разработках Ирана. Они по-прежнему остались главной угрозой в регионе, но каковы теперь наши позиции?
Мы теперь – не запасной игрок в этом матче, а реальный нападающий, с мнением которого считаются в Москве и Вашингтоне. Некоторые израильские эксперты относят это достижение к разряду везений в политике. Я – за такое везение. Нам всем так спокойнее.
В секторе Газы, на первый взгляд, ситуация развивается иначе. Все чаще слышны голоса тех, кто напоминает Либерману о том, что Исмаил Хания жив, вопреки предвыборным обещаниям лидера НДИ.
У меня для вас новость – Исмаил Хания – политический труп, с грохотом проваливший идею «марша возвращения». Он и при жизни Абу-Мазена не очень-то мог претендовать на лидерство в борьбе за «независимость» палестинцев. После смерти «просроченного» президента его вообще не вспомнят, и в борьбе за лидерство в палестинской автономии будут принимать участие те, кто играл по правилам, установленным Либерманом. Дорогого стоит.
После последнего витка выяснений отношений с ХАМАСом многие упрекают израильское руководство в нерешительности, которая была присуща прежним правительствам Нетаниягу. Это ошибочная точка зрения. Ситуация в корне изменилась. На этот раз, мы не дали втянуть себя в ситуацию, из которой бы пришлось «гениально» выходить. И сделали это посредством военной дипломатии. Той самой, которая выручала нас в прошлом. Как минимум, в 1967-м году.
Либерман – политик, но настолько опытный, что может себе позволить рисковать своим электоратом во имя безопасности Израиля. Большая редкость в наши дни. Два года – конечно не срок, но за него спрашивают. С «человека» спрашивают.
Александр Гольцекер
Сама она себя называет «маленьким человеком», но это явное преуменьшение ее заслуг. На работу, в министерство обороны, ее принимал еще Бен-Гурион. На пенсию, с почестями, отправил Моше (Буги) Яаалон, предшественник Авигдора Либермана.
Авива – скромный секретарь в одном из департаментов министерства. Но все же отслужила она более 50 лет. Несколько десятков часов я провел в беседах с ней о разных эпохах истории Израиля, и связывала она их, естественно, с разными министрами обороны.
Для справки, вот лишь часть имен министров, с которыми ей довелось работать: Давид Бен-Гурион, Моше Даян, Менахем Бегин, Моше Аренс, Ицхак Рабин, Ариэль Шарон. Авива – часть истории страны, важная ее часть. В наших беседах она давала свою характеристику министрам, разделяя их на три категории – пустышка, политик и человек.
Первые две категории я упущу. Все же у этих людей заслуги перед страной, и, наверное, будет, как минимум, легкомысленно без аргументов цитировать Авиву, хотя аргументы у нее были весомые.
Так вот, к категории «человеков» она относила министров, которые не боялись принимать решения в сфере безопасности. Пусть даже исторически ошибочные решения, но все же они были.
Человеками она называет Моше Аренса, Давида Бен- Гуриона и Ариэля Шарона. Я бы отнес Бен-Гуриона к категории «политиков», что не является ругательством, но Авиве виднее.
«Пустышка» - тоже не совсем ругательство, в данном случае. Так, Авива иногда называет министров, которые «пристегивают» пост министра обороны к должности премьер-министра, тем самым превращая функцию главы оборонного ведомства в номинальную. Яркие тому примеры – Ицхак Рабин, Ицхак Шамир, Леви Эшколь.
Впрочем, в основном, «пустышка» - это именно то, что мы имеем в виду, когда произносим это слово. Но договаривались – без обид.
Авива не застала Авигдора Либермана на посту министра обороны. Она наблюдает за его деятельностью со стороны. Наблюдает пристально, что свойственно человеку с ее опытом и характером «строителя государства».
Первого июня исполнилось два года с момента вступления Либермана в должность главы оборонного ведомства. Сколько же сарказма было в публикациях коллег, связанных с этим назначением. Сарказм – это еще мягко сказано. Это была откровенная травля. В укор ставилось, прежде всего, отсутствие военного прошлого у Либермана.
Хотя история указывает на то, что «человеки» в министерстве обороны в большинстве случаев отставными генералами не являлись.
Я попытаюсь очень вкратце спроецировать шкалу ценностей Авивы на действующего министра обороны. Два года для истории, конечно же, не много, но за этот срок спрашивают. Избиратели, в первую очередь.
Я осознанно упущу достижения в сфере благосостояния солдат до более спокойных времен. В первую очередь, это касается солдат-одиночек, солдат-репатриантов и солдат, которые не являются галахическими иудеями (8 тысяч, между прочим, в данный момент). Пройдемся по главным аспектам оборонной доктрины, которые реально влияют на баланс сил в регионе.
Сирийский вопрос целиком и полностью возложен на плечи Либермана. По ряду причин, в том числе и объективных. Что имеем на сегодняшний день?
Имеем заявление России о незамедлительном выводе проиранских сил с территории южной Сирии. То есть максимальное удаление Хизбаллы и иранской милиции (завуалированное название иранских подразделений) от израильско-сирийской границы.
Что это, если не результат так называемой «скрытой войны» на территории Сирии. Вспомним лишь позицию Израиля до прихода Либермана в министерство обороны. Мы сторонились этого конфликта, давая всем понять, что реальная угроза – в ядерных разработках Ирана. Они по-прежнему остались главной угрозой в регионе, но каковы теперь наши позиции?
Мы теперь – не запасной игрок в этом матче, а реальный нападающий, с мнением которого считаются в Москве и Вашингтоне. Некоторые израильские эксперты относят это достижение к разряду везений в политике. Я – за такое везение. Нам всем так спокойнее.
В секторе Газы, на первый взгляд, ситуация развивается иначе. Все чаще слышны голоса тех, кто напоминает Либерману о том, что Исмаил Хания жив, вопреки предвыборным обещаниям лидера НДИ.
У меня для вас новость – Исмаил Хания – политический труп, с грохотом проваливший идею «марша возвращения». Он и при жизни Абу-Мазена не очень-то мог претендовать на лидерство в борьбе за «независимость» палестинцев. После смерти «просроченного» президента его вообще не вспомнят, и в борьбе за лидерство в палестинской автономии будут принимать участие те, кто играл по правилам, установленным Либерманом. Дорогого стоит.
После последнего витка выяснений отношений с ХАМАСом многие упрекают израильское руководство в нерешительности, которая была присуща прежним правительствам Нетаниягу. Это ошибочная точка зрения. Ситуация в корне изменилась. На этот раз, мы не дали втянуть себя в ситуацию, из которой бы пришлось «гениально» выходить. И сделали это посредством военной дипломатии. Той самой, которая выручала нас в прошлом. Как минимум, в 1967-м году.
Либерман – политик, но настолько опытный, что может себе позволить рисковать своим электоратом во имя безопасности Израиля. Большая редкость в наши дни. Два года – конечно не срок, но за него спрашивают. С «человека» спрашивают.
Александр Гольцекер
1